Рожденные водой - Виктория Павлова

выскользнув из объятий, направилась в дом. Дэш пошел за ней. На кухне она поставила коробку на стол и сама уселась на него, стянула футболку и, раздвинув ноги, приглашающе застыла. У Дэша перехватило дыхание и вспотели ладони. Он медленно подошел к ней, наслаждаясь идеальным телом. Она не возражала, выставляя себя напоказ и явно получая удовольствие оттого, что ею любуются.

— Ты мне сильнее нравишься, когда не колючий, — проворковала она, выгибаясь ему навстречу.

— Тогда больше не уходи без предупреждения, — приказал он, обхватывая ее одной рукой за шею, а другой проводя по ее бедру от коленки до паха. — Я всегда должен знать, где ты.

— Я ухожу, когда хочу, — прошептала она, помогая ему стянуть брюки.

Он резко прижал ее к себе посильнее. Она точно доиграется, и ему придется пустить в ход кольцо. Нельзя ей расхаживать по округе, никто не должен до нее добраться.

— Теперь нет, — выдохнул он ей в губы и начал целовать, чтобы она не вздумала спорить.

Фиби и не спорила, она отвлеклась на другое, а злость и страх Дэша испарились — осталось только горячее желание…

От кофе и мюсли Фиби категорически отказалась, зато с удовольствием вгрызлась в плитку шоколада, найденную на пустующих полках. Пришла Энори, разлеглась посреди кухни, а потом приползла и змея, свернулась клубочком под столом.

Они всегда следовали за Фиби хвостом. Интересно, если он все же ее увезет, их тоже придется брать с собой? Может быть, иначе Фиби не согласится. А ее сокровища со дна? Не выкапывать же, чтобы и их прихватить. Дэш прикинул, что хорошо бы проверить, как далеко получится увезти русалку, потренироваться.

— Ты правда не была на другом конце озера? Давай съездим туда на машине.

— Скоро будет шторм. Через день или два, — помотала головой она, сминая фольгу от шоколада и швыряя ее в раковину. — Придется подождать. Я спрячусь на глубине.

— Не останешься со мной?

Фиби мечтательно улыбнулась.

— Ну если ты хорошо попросишь… Я люблю быть на глубине во время шторма. А чтобы ты не скучал, я принесла тебе мамины письма.

Она ткнула в коробку. Дэш уже и забыл про нее, но теперь с интересом снял крышку. Листы бумаги, исписанные иногда с двух сторон, иногда с одной, бусы-безделушки, несколько разноцветных камешков, монетки, газетные вырезки.

— Ого! Где ты это хранила?

— Под утесом в пещере. Это моя пещера. Туда никто не ходит.

Дэш развернул верхний рукописный лист: «…вызвал Корол своих прыдворных и велел им отправлятся на поиски… …птице выделили самое кросивое место в саду… …стехпор все стали славит ету птицу».

— Что это? Сказка?

Фиби с интересом заглянула в лист.

— Ага. Папа учил нас с мамой читать и писать. Мы читали придуманные кем-то сказки и записывали их своими словами. А маму он еще просил вести дневник. Говорил, представь, что меня нет рядом, и ты пишешь мне письмо. У меня еще были ее блокноты, но они намокли, — огорчилась она.

— Ладно, посмотрим, что осталось. — Дэш поворошил «сокровища», откладывая бижутерию в сторону.

— Чужие сказки мне не нравятся. Мне нравятся мои, — доверительно сообщила Фиби.

— Твои гораздо интереснее, — подтвердил он, разворачивая следующее письмо.

«Я боюс оставлят доч одну. Но у нее есть ты и малчики. Я вновь хочу увидеть акеан. Хочу показат его Фиби. Надо убедится што там безопасно. Черная гряз убивает не сразу иногда ето пытка на много лун. Я проверю болшую воду и вернус».

Дэш перечитал два раза.

— А это что?..

— Сказка про меня? — не слишком уверенно предположила Фиби. На письмо она взглянула мельком, потому что уже заскучала и начала пихать развалившуюся на полу Энори, видимо, чтобы поиграть в догонялки.

— Нет, это не сказка.

Дэш схватил следующий лист.

«Многа лет назад я бежала из дома патамушто люди отравили его черной грязю, которая убивала дельфинов, черепахх и нас. Мне пришлос бросит свой дом. Таких было многа. Мы искали новые дома. Я нашла это озиро. Я часта вспомминала болшой дом, бесконечный акеан. Его невозможно забыт. Сейчас на озире мир и спокойствие. Я хочу привести сюда своих подрук. Здесь мы будем в безапастности. Но вдрук люди отравят и ето озиро? Мне страшна».

И следующий:

«Храбрый воин не испугался цыклопа, вышел он ему навстречу и крикнул на всю акругу…».

— Да нет же! — Дэш отшвырнул лист и схватил еще один.

«Я решилас. Болше не могу без акеана. Он все чаще мне снится. Я должна его увидет. Охраняй нашу доч и не давай отравит озиро».

Мать Фиби писала о разливе нефти? Черная грязь… Она бежала в поисках нового дома и обрела его на озере Бреворт, но хотела вновь увидеть океан. Удалось ли ей туда попасть? Почему она не вернулась?..

Дэш перевел взгляд на Фиби. Она возилась с кошкой и выглядела такой счастливой и умиротворенной, что он не решился пытать ее вопросами — читала ли она и что обо всем этом думает. Он вывалил из коробки все письма на стол.

— Не уходи далеко, — пробормотал он Фиби и взял еще один лист.

«На озире болше оставатся низзя. После тово что случилос нам не дадут тут жит. Я найду нам новый дом».

Странно. В другом письме мать Фиби писала, что на озере безопасно. С чего вдруг такая перемена? Что произошло?

Дэш перечитал все по очереди и разложил: сказки — в сторону, а из «дневников» попытался воссоздать историю. Дат он нигде не нашел, но в целом картина складывалась.

Разливов нефти в истории человечества случилось достаточно: берега Бретани, семьдесят восьмой год, Мексиканский залив, семьдесят девятый, в том же году в Карибском море, через десять лет у побережья Аляски, в девяностом — в Кувейте. Мать Фиби никаких названий не упоминала. Она могла бежать из Мексиканского залива или Аляски, все остальное слишком далеко, а Кувейт — слишком недавно. Вот что занесло океанского обитателя на озеро — поиск нового дома. Но история матери Фиби пошла совсем не так, как можно было ожидать — у нее каким-то образом оказалось кольцо, которое сделали ведьмы. Где она его взяла, как давно — об этом нигде не упоминалось, возможно, это осталось в намокших блокнотах. Ладно, допустим, русалка нашла новый дом и даже обрела семью, но ее тянуло в океан. Дэша поразило то, как она об этом писала — с тоской. Еще она переживала за своих подруг, волновалась, где они и что с ними, не пострадали ли от «черной грязи». Могло ли так сложиться, что