Грани пустоты - Алекс Рауз

прямой. Тогда же Ворс впервые услышал, как путники смеются. А потом и сам не смог сдержать улыбки.

В один из последних дней посреди ночи к ним в дом постучал Эрик. Ворс сам открыл дверь и тут же отшатнулся, по инерции заняв оборонительную стойку.

– Вот черт! Тебя до сих пор никто не добил?! – совершенно беззлобно удивился Эрик.

– Взаимно, охотник.

– Ну меня-то прибили уже раз десять. – Он вдруг усмехнулся и протянул руку. – Твоих рук дело эти баннеры? «А ты проснулся»?

– Моих, – кивнул Ворс и все же пожал протянутую руку, отодвинувшись с прохода, чтобы пустить внутрь нового гостя. Камин в гостиной все еще пылал, но оранжевые облака снаружи освещали комнату гораздо ярче.

– Стоило догадаться, похоже на тебя. Кто, черт побери, мог бы это сделать, если не ты.

Закрывая за ним дверь, Ворс тоже улыбнулся. Друзья или враги – сейчас не имело значения, они были на одной стороне.

– А напарница моя здесь, надеюсь? Я скучал по ней с тех пор, как ты меня вырубил и нагло ее украл. – Эрик расслабленно развалился на диване, всем видом показывая, что не намерен нападать.

– Она сама пошла, – с укором заметил Ворс, прогоняя остатки сна и направляясь в сторону полуопустевшего бара. Вряд ли этой ночью у него выйдет поспать.

Он водрузил на стол последнюю непочатую бутылку виски, два стакана и сел напротив. А потом в шутку поднял обе руки, демонстрируя, что в них нет оружия.

– Кого ты тут обманываешь, волчара? Я-то помню, что тебе никакие ножи не нужны, чтобы «успокоить» человека.

Ворс улыбнулся и разлил янтарную жидкость по стаканам. Выпили они, не чокаясь.

– Я не нападаю в своем доме, если меня не вынуждать.

– Ну это как пойдет, – рассмеялся Эрик.

Они пили молча, обходясь без тостов. Но как только Ворс позволил себе расслабленно откинуться на спинку кресла, Эрик вдруг посерьезнел.

– Мы наш спор не закончили, волк.

– Я сказал все, что хотел.

– Значит, я не сказал. – Эрик налил только себе, выпил одним глотком чуть ли не половину стакана и отвел глаза. – Думал я, много. Уже после того, как себя вспомнил. «Проснулся», как ты это называешь.

Он поморщился и замолчал. Ворс тоже молчал, но пить снова пока не рисковал.

– Я жил в разных мирах, сбился со счета, сколько их было. Недолго жил, конечно, но того, что я видел, – на десять нормальных жизней хватит. Черт. Ворс, – он долго молчал, а потом решительно и тихо выдал: – Я видел много монстров. И почти все они были людьми.

– Пустота приходит, когда внутри не остается ничего человеческого. – Ворс тоже отвел взгляд, в груди болезненно кольнуло.

Николай говорил, что мир Марты существовал не одно тысячелетие. А потом пришла пустота. Пришла ли, или она всегда была внутри каждого? Просто однажды люди проиграли эту битву в собственной душе… Потеряли себя в потоке ничего не значащей рутины, забыли вкус к жизни, стремясь занять место поближе к двухсотому этажу, или ожесточились настолько, что лишились своей человечности. А уже после полетели бомбы. И мир захлебнулся в пустоте.

Остались лишь разбитые окна и оранжевые небеса.

– Ворс, а не ты ли был капитаном базы Третьей Державы? Слухов много доходило, но я тогда слишком поздно вспомнил, почему они кажутся такими знакомыми.

– Да, я там был. Ты тоже?

– Я во Второй служил. Неприятное было место… – Эрик сам разлил следующую порцию. – Но там я окончательно проснулся.

– Когда ваши ученые нашли способ управлять пустотой?

– Знаешь, значит. Шуму, наверно, после нас было! – Он усмехнулся, но лицо стало отнюдь не веселым. – Порядки там строгие были, подчиняешься, не думаешь, или сразу на увольнение. А увольнение на Второй только одно. – Он приставил руку к виску, сложил пальцы пистолетом и изобразил выстрел. – Во Второй Державе все подневольно было, и никто себе не хозяин. Бунтовать не решались, хотя мне очень хотелось иногда пару носов разбить, аж кулаки по ночам чесались. Но жить-то сильнее хотелось. – Он напряженно поднялся со спинки дивана и наклонился в сторону Ворса, подвинув бутылку, которая их разделяла. – А когда ребят казнить решили… Не знаю, волк, тебя, что ли, вспомнил, хотя и памяти тогда не было. Ученые наши хоть и не от мира сего были, но парни хорошие, пил я с ними иногда по ночам. Мне вдруг тошно и тесно стало, и такое дикое чувство несправедливости нутро скрутило, что я себя сдерживать уже не стал. И заговорил впервые, много говорил, пытался их мозги куриные расшевелить. Это же какой прорыв – пустотой управлять!

Ворс уже не смог удержать на лице спокойствие, слишком знакомой показалась эта история. Эрик тут же уловил его перемену, но в ответ лишь печально улыбнулся.

– Я им говорю – мы же все базы закрыть сможем, в мире нормальном жить, без зимы этой проклятой и страха. Сейчас по-тихому дадим парням время, и они утихомирят эту напасть. А мы по домам разъедемся… Слушали меня скептически. Как я тебя в том лесу. Получил, что отдавал, называется, да? А потом один из парней рванул – видимо, хватка на нем ослабла. Его схватили да так отпинали, что мне аж дурно стало. Не думаю, что он выжил… И я за винтовку схватился, тоже не выдержал. А потом пуля.

– Мне жаль. – Ворс тоже наклонился в его сторону.

– А мне уже нет. Умер тогда во мне охотник окончательно, зато проснулся я. Меня на снег выволокли и кинули рядом с теми столбами, где парней вешали. Но я еще дышал, когда Джону башню снесло. Видел, как глаза чернотой заволокло и пустота накрыла нас всех.

– Джон? – удивленно переспросил Ворс. – Такой молодой парнишка?

– Ага, только взгляд у него совсем не по возрасту.

– Он тоже здесь.

И впервые за весь разговор Эрик улыбнулся совершенно искренне.

Они просидели вместе до самого утра, окончательно опустошив бар. Незадолго перед рассветом к ним спустилась Кая, не нашедшая Ворса в своей постели, молча оценила попойку, достала еще один стакан и заначенную бутылку. И потом они долго с Эриком травили байки с обучения в Академии, которого никогда не было. Все же в самый первый раз Николай не поскупился на воспоминания. Или они родились сами, когда Кая и Эрик ожили.

А вечером перед самым последним днем к ним решился заглянуть Николай. Он распахнул дверь, впустив внутрь оранжевый холод с улицы, да так и застыл на пороге. На нем были черные брюки с идеально прямыми стрелками и короткое серое пальто. Даже очки