Чай со звездным сиянием. Книга 2 - Марта Льян

и поддержку. Не острые льдинки, не темные тревожные озера, но светлый летний дождь, обещающий исцеление. И где-то на границе разума прозвучал ее голос – те три слова, которые сам сказал чуть раньше.

«Все будет хорошо».

Стало чуть легче.

Окончательно в чувство его привел голос: негодующий, разочарованный. Его владельцу была противна любая мысль о том, что с его другом, который всегда отдавал желания, потому что доверял и хотел помочь, поступили так подло.

– Ну и сволочь же ты!

Ирифи фыркнула. Почему люди всегда первым делом стремятся ее бранить?

И кивнула Кадеру:

– Зря он так. Нападай.

Джинн съежился. Ни одна часть его тела не хотела повиноваться приказу, идущему вразрез с его жизненными принципами, и он, стиснув зубы, буквально заставил себя создать небольшой сгусток огня.

Уилл, сообразив, что грядет, боязливо попятился в сторону – не к Ирифи, все еще стоявщей у входа, а вдоль стены.

У Кадера ком подкатил к горлу. Уилл, любознательный и храбрый Уилл, не поддавшийся на все его уговоры и просьбы уйти… Все сейчас против него: чуждая ему магия, груз ответственности и самое главное – его проводник, друг, которому он все время безоговорочно доверял. Вместо того чтобы отправить его отсюда подальше, они в последний момент повесили на него задачу, кажущуюся легкой лишь на первый взгляд, но на деле – невероятно трудную, и если он не справится – то, скорее всего, сломается под грузом вины.

– Прости, – прошептал Кадер, и в этом слове было все: стыд за происходящее и за то, что только должно было произойти; сожаление о том, что яркий и волшебный мир арикъялнов, который он пообещал своему подопечному, оказался живым кошмаром и поставил его жизнь под угрозу; и горькое осознание того, что молодой человек мог бы найти проводника получше.

«Почему двое других не стремятся его остановить?» – задавалась вопросом Ирифи.

Уилл хоть и успел отойти на небольшое расстояние, все еще оставался на траектории полета огненного шара и, как завороженный, смотрел за движением руки Кадера.

Джинн швырнул заклинание.

Дирк, под шумок перебежавший поближе к Уиллу, среагировал довольно ловко для своего телосложения, и молодой человек, чуть было не поплатившийся за нерасторопность, был бесцеремонно и грубо отпихнут в сторону.

Шар рассыпался искрами и мелкими клубами дыма, встретившись с локтем лепрекона, которым тот предусмотрительно закрыл лицо. Откашлявшись и сморгнув выступившие слезы, он проворчал:

– Не щелкай клювом, мелкий. Эта штука ни разу не смертельная, но если не имел с ней дела раньше – лучше не ловить лишний раз.

И добавил:

– Сколько ж лет я этим не занимался… Чтоб вот так на магический поединок сунуться, да по собственной воле, – он гордо посмотрел на Кадера. – Ну, валяй, непутевый, чем еще порадуешь?

Ирифи прищурилась. Что-то здесь явно не так.

И тут ее окликнули.

– Зачем ты это делаешь? – недоуменно спросила Эсси. – Разве это нормально – стравливать арикъялнов друг с другом, нападать на людей, угрожать? Неужели в тебе, знакомой с желаниями не понаслышке, столько злобы, что ты готова истратить то, что тебе подарено, таким унизительным способом? Ты лгала нам, лгала Берну, который тебя приютил, лгала Шалимару и всем, кто тебе встречался. Из-за тебя город, в котором я живу с детства, моя родина, мой дом, перестал быть для меня безопасным. Да что там, не только для меня. Для всех нас, и для тебя в том числе.

Голос ундины был непривычно звонок и тверд. В мыслях было одно: сейчас нельзя останавливаться, дать ей прервать себя. Это ее дом и ее близкие. Здесь не место любым недоброжелателям.

Ирифи же рассеянно слушала, закатив глаза. «Эсси не меняется. Даже сейчас стоит и не делает ничего, пока эти трое с желанием возятся. Ну и ной, пожалуйста. Наплевать на тебя».

– Чего ты хочешь добиться? Чем перед тобой провинились все те, на кого нападали гарпии? Берн, Кадер, Дирк? Это ведь ты их посылала? Ты, можешь не отвечать. И таллеан ты им раздала. Ты настолько ожесточилась, что причинение другим боли приносит тебе радость? Что с тобой произошло, как ты стала такой? Как ты сама себя терпишь?

– Хватит! – рыкнула Ирифи, и на мгновение в изящной женщине проступили звериные черты. – А ты стой на месте, – бросила она Кадеру, шагнувшему в сторону лепрекона.

«Надо приказать ему перестать осторожничать. Никаких больше безопасных огненных шаров, а то я в тот раз сглупила, не конкретизировав. Пусть ундина получит по заслугам», – подумала она.

Но вдруг ее охватило легкое беспокойство.

«Так, и как сформулировать приказ? Вдруг я не смогу правильно слова подобрать, и он опять выкрутится? А если лепрекон знает, как схлопывать заклинания?»

Пока Ирифи вела перебранку – сначала с Эсси, а теперь сама с собой, Уилл слушал внутренний голос. В висках стучало – то ли от нервного напряжения, то ли это бились в голове, словно птицы в клетке, сумбурные мысли.

Чтобы сломать чужую волю, ты должен искренне желать джинну свободы.

Если отобрать чужое желание, то не достанется и тебе. Баланс должен быть соблюден.

Уилл искренне надеялся, что свое желание он прибережет до той поры, когда все уляжется. Они вернутся в Вену, и тогда он придумает что-нибудь хорошее: и Кадеру не в тягость, и себя порадует. После всех пережитых трудностей ведь должно быть какое-то вознаграждение?

Но перед ним стоял его друг, беспомощный и абсолютно несчастный. Друг, которому он обещал помочь. Обещал, упрашивая не отказываться от желания.

Шутка ли – остаться без способности колдовать! Тогда они лишатся всех этих маленьких чудес: звездного чая, иллюзий, нетеряющихся носков, шарфика-хамелеона… Но самое главное – они лишатся того Кадера, которого знают. Того Кадера, которого знает он.

И нахлынули воспоминания: как цветные картинки в калейдоскопе, как снежный вихрь в подаренном ему стеклянном шаре. Открытая дверь на нижнем этаже торгового центра, ночное небо в кружке и лекарства перед сном, рассказы о поющих песках и финиковое печенье на Новый год, настольные игры и добрая улыбка… Только сейчас он осознал: Кадер был для него тем, кто идеально совмещал в себе друга и старшего брата, которого у Уилла никогда не было, но о котором он так отчаянно мечтал в детстве. Джинн делал то, чего с надеждой ждут от друзей: всегда был с ним и за него.

Ну и на кой черт ему сдалось это желание? Просить тесты за него решать или годовой запас венских вафель? О чем он вообще думал?

Они смотрели друг на друга, оба напуганные до смерти. Каждый боялся подвести другого. Серые глаза Кадера блестели – то ли от страха, то