Новый путь - Алекс Ключевской

и расстегнул куртку, а следом дёрнул рубашку, оголяя грудь, где пульсировало Око Гора. Знак ярко светился, а потом и вовсе загорелся синим огнём, выжигая на моей груди новые символы.

Стиснув зубы, я сидел, не шевелясь, надеясь, что это не продлится долго, и я выдержу эту пытку, не заорав. Огонь потух, и боль стала не такой невыносимой за секунду до того, как я уже готов был вслух и очень громко крыть матом Эда за его ненормальные ритуалы. Хотел добавить пару ласковых ещё и Оракулу, но боль не свела меня с ума, и я понимал, что это чревато.

И тут я увидел изменившийся знак. Он стал больше и сложнее. Простое Око Гора теперь было заключено в целый кокон переплетающихся линий, больше всего напоминавших крылья, испещрённые внутри мелкими, практически неразличимыми рунами. Символы, выжженные синим пламенем, всё ещё светились изнутри тусклым светом. Я осторожно провёл пальцами по обожжённой коже, показавшейся странно холодной на ощупь.

Боль окончательно отпустила меня. Я упал на спину, невидяще рассматривая закопчённый потолок.

— Дима, как ты? — раздался сочувствующий голос крёстного.

— Понятия не имею, — искренне ответил я.

— Дима, ты поклялся, помнишь? — Эд протянул мне руку, помогая подняться с пола. — Ты поклялся своей сущностью и своей магией, что будешь стоять на защите своей страны.

— Я помню, — прохрипел я, застёгивая рубашку.

— Ты ничего не можешь с этим поделать, — Эдуард вздохнул. — Никто не может. Ты стал начальником Службы Безопасности в тот момент, когда последний старший офицер перестал дышать. Если хочешь жить, смирись с этим — тебе ещё восстанавливать здесь всё придётся. — Я отвернулся от Эдуарда. Какие долбанутые дубовыми брёвнами черти надоумили его в своё время наложить такое сложное и страшное заклятье? Хотя он никогда не отличался милосердием к окружающим его подчинённым, да и к членам своей Семьи тоже. — Дима, соберись, это твой долг, ты же понимаешь это?

Я закрыл глаза. Я не хочу! Я не хочу ничего этого понимать!

— Мне нужно побыть одному, — с этими словами я рухнул на стул, стараясь загнать обратно подкатившую к горлу истерику. — Всего одну минуту, Эд!

— Хорошо, но сильно долго не рефлексируй, у тебя нет теперь на это ни времени, ни права, — Слава поднялся со своего стула, глядя на меня сверху вниз. Я посмотрел на него, отмечая, что морщины на его лице стали глубже. Сейчас он как никогда выглядел на свой возраст.

Эдуард подошёл ко мне и без слов стащил грязную куртку. Крёстный протянул ему своё короткое пальто, и я также молча его надел. Всё правильно, начальник Службы Безопасности обязан выглядеть прилично. Кивнув, Эд и Троицкий вышли, а я остался один, переваривая всё то, что на меня обрушилось.

— Ладно, я справлюсь. У меня нет другого выхода, — пробормотал я, перебирая лежавшие на столе бумаги. — Пускай спасатели разбирают завалы, а мне сейчас нужно сделать то, чему я научился в совершенстве за время работы в СБ.

Я встал и медленно вышел из кабинета, начиная спускаться вниз, прокручивая в голове, что должен сейчас сказать. Выйдя наружу, я вдохнул полной грудью ночной воздух, ещё раз пригладил волосы, всё ещё мокрые и потому выглядевшие гладко зачёсанными, не торчащими в разные стороны, как обычно, и решительно направился в сторону толпящихся за лентой журналистов, сразу же замолчавших при виде меня.

— Дмитрий Наумов, начальник Службы Безопасности. Я сейчас сделаю заявление. Никаких вопросов. Официальная пресс-конференция будет позже, и о её дате вам объявят заранее.

* * *

Ванда стояла возле окна, обхватив себя руками за плечи. Нет ничего более пугающего, чем неизвестность. Она избавилась от Полянского, и сейчас была одна, полностью погружённая в свои мрачные мысли. Раздался громкий щелчок, и свет в комнате потух, погружая девушку в темноту. Ванда вздрогнула и посмотрела в окно, отмечая, что света нет нигде и в соседних зданиях. Единственным освещённым местом оставалась Площадь Правосудия, как напоминание о недавней трагедии.

И тут она услышала, как к входной двери кто-то подошёл. Тихо и практически бесшумно. Раздался скрежет замка, но дверь не открылась. Потом послышался шорох и какое-то невнятное бормотание.

Ванда и так была на грани, а сейчас её полностью захватила паника. Она боялась темноты и не могла никак побороть страх после этого проклятого похищения. Даже присутствие рядом с ней любимого человека не спасало от частых пробуждений и накатывающей на неё панической атаки, если она засыпала в тёмной комнате.

Схватив первую попавшуюся под руку вещь, она медленно двинулась в сторону входной двери. Света луны хватило, чтобы зрение адаптировалось к темноте, и как только дверь открылась, она размахнулась и со всей силы, даже не прибегая к магии воздуха, ударила вошедшего.

— Ванда, твою мать! — она ахнула, услышав голос Егора. В комнате сразу же зажглись с десяток светляков, освещая большую часть огромного помещения.

— Чем ты меня? — простонал Роман, опускаясь на колени и хватаясь за голову.

— Сковородкой, — пискнула Ванда, рассматривая предмет в своих руках. — Я испугалась, думала, что это воры. Свет погас и…

— Ванда, кто-то смог бы войти в дом Эда без разрешения? — рявкнул Дубов, помогая Гаранину сесть на пол.

— Защищённое мощными защитными чарами здание тоже не должно было взлететь на воздух, — пролепетала Ванда и бросилась ко всё ещё держащемуся за голову Роману.

— Оно и не взлетело на воздух, — ответил ей Егор. — В нём даже перекрытия и несущие стены не были повреждены, если верить отчёту Кротова, а нам нет причин ему не верить. Поэтому, нет, в эту квартиру никто без допуска не зайдёт, если не захочет лишиться самого важного для себя.

— Я так рада, что с вами всё хорошо, — всхлипнула Ванда, обнимая Гаранина.

— И ты явно захотела это исправить, — простонал Роман, всё ещё не открывая глаз. — Хорошо, что у тебя нет пистолета. Егор, если кто-нибудь додумается дать ей в руки оружие, я надеюсь, что первым, в кого она начнёт стрелять, будет этот неудачник.

— Рома… — прошептала Ванда, уже даже не пытаясь сдерживать слёзы, когда глаза у Гаранина закатились, и он отключился, заваливаясь на пол.

Глава 4

Я склонился над Ромкой, лежавшим на диване, куда его перенесли до нашего с Эдом прихода. Электричества не