Новый путь - Алекс Ключевской

нас! — Но ответа от Оракула, физического воплощения самой Богини, я не услышал. — И на что я надеялся? — прошептал я и побрёл в сторону лестницы, медленно поднимаясь с этажа на этаж, видя при этом одну и ту же картину: гарь, копоть, вода и завалы, через которые невозможно было пока пробраться и что-либо осмотреть.

Путь к кабинету Громова тоже был перекрыт, и мне ничего не оставалось, кроме как идти на выход. Здесь мне делать пока было нечего. Спасатели уже приступили к разбору, в надежде найти выживших. Но если Ромка с Эдом правы, живых здесь не было. Уже перед самым выходом со второго этажа, я наткнулся на небольшой кабинет, о котором даже не подозревал. От огня и взрыва замаскированная панелями дверь приоткрылась.

Как я понял, это был небольшой личный кабинет Андрея Николаевича. И что самое удивительное, всё, что в нём находилось, осталось практически нетронутым пожаром. Он был почти пуст: кроме письменного стола, пары стульев и сейфа в углу, здесь ничего не было. В углу виднелась почти незаметная дверь, наверное, там был туалет. Я подошёл к столу, беря в руки уцелевшие бумаги, над которыми работал Громов. Как бы я ни пытался, прочитать и вникнуть в суть написанного так и не смог. Переполненный источник отдавался болью в груди, а растерянность и неверие начали превращаться в самую настоящую паническую атаку.

— Вот ты где, — в кабинет ворвался Троицкий, сразу бросившись ко мне, заключая в крепкие объятия. — Ты почему не позвонил? Дима! Почему я последний узнаю, что ты жив, и то от Третьяковой! Ты должен был мне позвонить, слышишь меня⁈ — Он отстранился и посмотрел мне в глаза.

— Прости, я не подумал. Я вообще ни о чём не могу нормально думать, — я потёр лоб и прислонился к уцелевшему столу. В комнатку зашёл хмурый и сосредоточенный Эдуард. Он сразу же приложил ладони к стенам и замер, словно к чему-то прислушиваясь.

— Главное, что ты цел, — выдохнул крёстный. — Что у тебя на щеке?

— Где? — я провёл рукой по лицу и поднёс её к глазам. Ладонь была чёрная, вся в какой-то саже. Обернувшись, я направился к двери, которую заметил, когда осматривал кабинет. Так и есть, за ней расположился небольшой санузел.

Я открыл воду и долго смотрел на текущую из крана прозрачную струю. Трубы были когда-то давным-давно вмурованы в стены, как и проводка, и закреплены магией Великого Князя, поэтому смогли пережить катастрофу, что, в свою очередь, позволило пожарным, усиленным Третьяковой, достаточно быстро для подобного бедствия справиться с огнём.

Зачерпнув ладонью пригоршню воды, я принялся с остервенением тереть щёку, на которой непонятно откуда взялся отпечаток сажи.

— Дима, ты в порядке? — из кабинета раздался голос Эдуарда. Я помотал головой, стряхивая с волос капли воды, потому что не удержался и сунул голову под струю полностью. Не могу сказать, что это мне помогло, но хотя бы дышать стало немного легче.

— Да я… — запнувшись, я быстро добавил: — Я в порядке. В относительном, — и вышел из ванной, приглаживая мокрые волосы.

— Что ты собираешься делать? С чего начнёшь? — Слава смахнул рукой со стоящего рядом с ним стула грязь и сел, задумчиво глядя на меня.

— Ты о чём? — я вопросительно уставился на него.

— Нужно отдать распоряжение… нет, нужно отдать целую кучу распоряжений: разбор завалов, поиск тел, вскрытие, установление личностей, подготовка к погребению, восстановление здания, расследование этого чудовищного инцидента…

— Ты что не видишь, СБ больше нет, её больше не существует! — и тут я не сдержался и сорвался на крик, выпуская давившую на меня энергию из переполненного источника неоформленной в заклинание сетью.

Вокруг нас закрутился чёрный смерч, который втягивал в себя всю скопившуюся во мне боль, растерянность и панику, потому что думать о том, что произошло с самой могущественной организацией Российской республики, было уже просто невыносимо. Бывшей. Бывшей самой могущественной организацией Российской республики.

Когда дышать стало немного легче, я развеял эту безобидную для нас троих силу и опустился на пол, потирая воспалённые глаза.

— Он что, не знает? — Троицкий удивлённо приподнял бровь, обращаясь при этом не ко мне, а к Эду.

— Нет, — покачал головой Великий Князь. Вздохнув, он обвёл рукой комнату. — Дима, принимай хозяйство.

— О чём ты вообще сейчас говоришь? — я почувствовал, как у меня в груди снова сжался комок.

— Ты единственный оставшийся в живых офицер Службы Безопасности. Чары настроены таким образом, что пока в живых остаётся хоть один офицер — служба существует, — медленно проговорил Эдуард, не глядя на меня. — А так как ты остался единственным…

— Ты говорил, что не знаешь, что случилось с остальными офицерами, — пробормотал я.

— Я сейчас попытался связаться с этой стервой, когда понял, что обыскать здание в ближайшее время не получится. Не на прямую, конечно, через Оракула. Каждый офицер связан с ней даже через ту кастрированную клятву, которую они принесли.

— Она тебе ответила? — спросил я устало. От запаха, жара и летающей в воздухе сажи першило в горле и щипало глаза. Во всяком случае мне хотелось бы верить, что это от запаха и сажи.

— Скажем так, она отозвалась, но… В общем, в мире живых никого из них нет, Дима. А за Грань мне ступать всё ещё не безопасно, — наверное, Эд был на этот момент самым спокойным человеком во всей столице.

— Как ты можешь так спокойно относиться ко всему, что здесь происходит⁈ — мысли путались, и я никак не мог сосредоточиться на единственно главной: я единственный оставшийся в живых представитель высшего руководства Службы Безопасности, а это значит…

— Если ты считаешь, что мне безразлично, то ты глубоко ошибаешься, — лицо Эдуарда не выражало никаких эмоций. — Просто должен оставаться хотя бы один человек в твоём окружении, мыслящий относительно здраво. Дима, соберись и возглавь уже Службу Безопасности. Пора определиться с тем, что нужно делать в первую очередь.

— Я не справлюсь, — прошептал я, чувствуя, как краска отхлынула от моего лица. — Эд, Слава, мне ещё только восемнадцать лет. Просто не смогу всё сделать правильно.

И тут моё тело пронзила острая боль. Я даже не мог понять, где находится её источник. Сквозь пелену боли я осторожно сел на колени