С мейсе Райкконен что-то не так - Анна Ледова

У меня помутилось перед глазами – это мои же слёзы их застили, но я продолжала орать, взывая к мирозданию, богам, судьбе и всем известным мне силам… Пока не лишилась собственных, впервые в жизни потеряв сознание.

Глава 39

Придя в себя, я осторожно приоткрыла один глаз и осмотрелась, насколько позволял обзор.

«А недурственно для того света, – одобрила я загробный интерьер. – Немного вычурно, но со вкусом».

Я лежала на широкой кровати, разглядывая резную колонну балдахина       и сдержанный рисунок шёлковой туали, перехваченной серебряным витым шнуром. Спальня была просторная, воздух в ней свежий, наволочка приятно пахла – лежала бы себе и лежала. А, собственно, почему бы и нет? Торопиться мне больше некуда.

Тихо скрипнули двери, и в комнату вошёл мужчина. Назвать его стариком язык не поворачивался, но и в отцы он мне не годился – был старше моего родителя лет на пятнадцать. Ближе к возрасту Скоропута. Только Всевидящее око походил на раздобревшего матёрого медведя, а этот скорее на мудрого седого ворона.

– Вы уже проснулись, ваше сиятельство? – чуть смутился он, заметив, как я таращусь на него единственным открытым глазом. Вторым и не смогла бы – лежала, уткнувшись левой половиной лица в подушку.

– Какой-то у вас рай неправильный, – пожаловалась я в подушку вместо ответа. – Вы, конечно, интересный мужчина – ну, насколько мне из такого положения видно. Но где же моя дюжина горячих красавцев, что должны были разбудить меня страстными поцелуями и душем из лепестков роз? Ладно, я даже на трёх согласна! Ну вот как вы мученицу на том свете встречаете? Никакого уважения к моей самоотверженной жертве!

– Простите? – моргнул мужчина.

– А, ладно, не обращайте внимания. А вот за комнату спасибо, мне нравится. К ней же прилагается бассейн с красавцами? И гардеробная с платьишками? А! Вы, наверное, из местной райской администрации, и сначала зашли поинтересоваться моими пожеланиями, а красавцев уже позже подвезут, как только вы все мои хотелки запишете, да?

– Мейсе, а не хотите сперва чашечку кофе? – спросил седовласый ворон, деликатно свернув непонятную для него тему.

– Всегда! – обрадовалась я. – Райский кофе я ещё не пробовала.

Встречающий чиновник из посмертной службы не глядя махнул рукой в сторону дверей, и из них тут же появилась горничная с подносом. Мужчина забрал поднос и сам поднёс его к кровати.

– Вот это я понимаю – сервис! Р-раз – и уже смолото, сварено! – восхитилась я. – Только вам придётся меня поднять и напоить.

– Почему? Вы сами не можете? – удивился мужчина.

– Так обратка же. Наверняка паралич снова разбил, у меня такое бывает. Думаю, что я не могу пошевелиться. А, возможно, уже никогда не смогу.

– А вы пробовали? – аккуратно поинтересовался мужчина.

– Ещё нет. Хотя да… Если я в раю, то обраток быть уже не должно. А то какой же это рай тогда? – хихикнула я.

И я осторожно отлепила от подушки лицо, недоверчиво пошевелила пальцами ног и наконец села, откинув одеяло. На мне была просторная шёлковая пижама стального цвета, явно мужская. Никаких розовых пеньюаров и вороха кружев, которые постоянно высылала мне маменька. Это точно рай! Поганец, конечно, ворчал для вида, но пару рубашек я у него отобрала – спать в них было одно удовольствие.

– Так, записывайте, – откинулась я на подушку, с удовольствием пригубив кофе – тот был поистине божественным. – Во-первых, дюжина красавцев, чтобы будили по утрам. Но только объясните им так мяконько, чтобы палку не перегибали. Первые полгода, по крайней мере: пока меня тоска по поганцу не отпустит. Люблю заразу. Скорбит там по мне, наверное… Но он живучий, так что в ближайшие пятьдесят лет его тут ждать не стоит. Да и не факт, что он тоже в рай попадёт. А с преисподней у вас, кстати, канал налажен? Навещать его там буду, только пусть меня сразу уведомят, как он прибудет. Вот прямо подчеркните, чтобы не забыть, хорошо?

Седой ворон только моргнул.

– Второе: сразу запишите меня на аудиенцию к местному начальству. Ну, к богам, судьбе-хренотьбе или кто тут у вас главный. А то я вроде как сама была из демиургов, вот и проясним заодно – так оно или нет. А то незнание хуже всего, и в по-за-той жизни я уж точно должна все ответы получить. Ой, простите, я тут болтаю, а с вами познакомиться даже не удосужилась… Вы не подумайте, я не всегда такая невежливая! Меня зовут Эрика Рауна Виолетта Стефен-Дари, но вы это и так, наверное, знаете. И лучше просто…

– Знаю, мейсе Уна, – впервые улыбнулся ворон. – Я четвёртый советник Николас Размунд. К вашим услугам.

– О, а я про вас слышала! И вы, значит, не убереглись… – опечалилась я, вспомнив это имя. – А дядька Скоропут о вас с таким теплом вспоминал. Вас отравили, наверное? Вот даже хорошо, что до столицы так и не доехала. А то во дворце сейчас чёрт-те что творится, надо полагать.

– Мейсе Уна… – откашлялся советник Размунд. – Мне не хотелось бы вас расстраивать. Но, кажется, вы ошибочно мните меня усопшим. И себя тоже. И… простите за такую новость, но вы не в раю. И сейчас находитесь именно в столице. А конкретнее – в королевском дворце. Пусть лекарь осмотрел вас накануне и сказал, что причин для беспокойства нет, но сильное волнение могло временно помутить ваше сознание…

– Да ладно, – не поверила я и вскочила с громадной кровати.

За окнами раскинулся шикарный вид с высоты птичьего полёта. Весь блистательный Этернаполис лежал как на ладони. А такой вид мог быть только со Старгородского холма, на котором и раскинулся белокаменный дворцовый комплекс – главная резиденция королей за последние шесть сотен лет.

– А, кажется, поняла, – вернулась я в кровать. – После того, как я героически избавила Альмату от беспощадной, неумолимой, но истинно благородной смерти в виде дракона, меня вырубило обраткой на несколько месяцев. Может, даже разорвало на кусочки, но лекари подлатали. За это время меня наконец признали спасительницей мира и перевезли мою хладную тушку со всеми почестями во дворец. Наверное, маменька расстаралась. Династия на троне уже сменилась и теперь железной рукой правит бывший генерал Рейнетсдар. Мой семнадцатилетний жених рыдает, но хранит верность всенародной героине. Центральную площадь Альматы переименовали в мою честь, а, может, даже памятник установили. Мраморный… Видели, кстати, альматский мрамор, господин Размунд? Очень красивый. А вы остались на своей должности, потому что очень