С мейсе Райкконен что-то не так - Анна Ледова

Я тревожно взглянула на Эрика и магов. Пусть эрба-кристаллы смогли восстановить их резерв, но, судя по напряжённому лицу поганца, заклятие купола всё равно отнимало слишком много сил. Защиты хватит ненадолго.

– Звук, – вдруг вмешался немолодой музыкант, тоже укрывшийся под помостом. – Я на мраморном карьере двадцать лет отпахал, пока его весь не выработали и я в трубачи не подался. Вибрация от низкого звука может разрушить камень, это любому горняку известно. Знаете же, что в пещерах громко разговаривать нельзя? Там звук в это… в резонанс входит, если по-умному, во. Труба, например, такой низкий звук дает. Вот только раструб на выходе должен быть диаметром в несколько десятков метров, чтобы такую громадину задело, да ещё издалека… А где ж такую трубу возьмёшь?

Все дружно переглянулись. А ведь это действительно хороший вариант. Но, увы, такой величины трубу взять неоткуда… Я вновь высунулась наружу, оценивая обстановку.

– Или вота взять вашенски хлапух, – разглагольствовал ведлистанец перед недавним недругом. – Ви мим ети благородни семки запродать, а то в Ведлистани оченна жарково, а ми вим вкусни барашки многа нагоняй…

– Да вот же ты чушка какая замечательная! – воскликнула я, замерев от восторга и боясь спугнуть внезапное озарение. – Хлопухи, точно!..

Над самой площадью они не росли, зато над Гончарной улицей, примыкавшей к ней, проклюнулся один. Эта улица сразу стала новым любимым местом горожан: прогуливаться в прохладной тени, потягивая освежающий напиток, – что может быть лучше по такой жаре?

И раз уж растунции так благоволят ко мне сегодня… Добежать до Гончарной улицы труда не составило, а трубача с инструментом я прихватила с собой. Успокоившийся благодаря пофигитуму народ потихоньку редел: желающих в порядке очереди выводили с площади полицейские. Большинство же уходить передумало и расположилось, будто на пикнике: попивая пиво из уцелевших бочек и лениво делая ставки – кто на дракона, кто на магов с растунциями.

– Хлопушок, милый мой, добрый, хороший, – зачастила я, обняв мощный стебель в два человеческих обхвата. – А можешь немного обратно свернуться, но не до конца?..

Его единственный огромный лист размером с небольшое поле накрывал всю Гончарную улицу и пару примыкающих переулков. Ну же, растунция иномирная! Вы же умные, я-то знаю! Разве что разговаривать не умеете, а в остальном не глупее собак – всё понимаете! А если даже слов не разумеете, то своими жгутиками, тычинками и волосками прекрасно настроение улавливаете!

Хлопух слегка вздрогнул и, как мне показалось, вздохнул. Я взглянула на быстро истончающийся купол над площадью – силы магов вновь были на исходе. Одна-две минуты, и хлипкая преграда растает окончательно. И тогда каменная тварь наконец дорвётся до таких вкусных людишек…

Стебель заскрипел, раскачиваясь. Захлопали края листа, медленно сворачиваясь в гигантскую воронку… Магов и Эрика я даже немного переоценила – в следующую же секунду купол задрожал и лопнул, будто мыльный пузырь. Сначала сверху хлынул горячий воздух, нагретый исторгаемым из трёх глоток огнём. А следом и сам дракон, лишившись хлипкой опоры, рухнул вниз, отчаянно хлопая крыльями.

Выровнявшись в воздухе, он спикировал было на расслабившийся народ, но получил залп фламмы в среднюю голову.

– Да кто ж там такой умник опять! – рассвирепела я. – Сказали же, что магия его не берёт!

Но брошенное заклятье не имело цель навредить дракону. И метнул его не кто-то, а сам поганец, забравшись на помост и отчаянно махая руками, привлекая таким образом внимание твари. Совсем слабенький залп вышел: видимо, на него Эрик растратил последнюю магию. Дракон кувыркнулся в воздухе, развернулся и понёсся на смелую букашку, так хорошо заметную на пустом возвышающемся помосте. Эрик отчаянно пытался выиграть секунды, спасая остальной народ. Мощный шипастый хвост с размаху ударил по помосту, мысля раздавить надоедливое насекомое, но Эрик успел увернуться, и удар пришёлся впустую.

– А ну не трожь моего поганца, гадина крылатая!!.. – заорала я. – Только я его выпоротником так гонять могу!

Дракон вновь взмыл в небо, примериваясь на новый заход. Счёт шёл на секунды… Хлопух окончательно свернулся трубочкой: длинной и узкой, с широким раструбом на конце. И вот сейчас он был очень верно направлен: как раз в ту часть неба, где кувыркался дракон…

– Давай! – скомандовала я трубачу. – Сейчас! Самый низкий звук! Или как их там правильно… Ноту, во!

Музыкант с силой впечатал инструмент раструбом в стебель хлопуха, зажал какой-то клапан и, набрав полную грудь воздуха, приложился к мундштуку. Я поздно сообразила, что следовало бы заткнуть уши…

Но… ничего не услышала. Не получилось?.. Зря старались?

А потом кожей ощутила лёгкий гул. Даже не гул, а бесшумную вибрацию с всё возрастающей амплитудой. По листу хлопуха прокатилась волна, и звук, отражаясь внутри от стенок гигантской трубы, наконец вырвался наружу.

Зацепил он дракона или нет – было неясно. А мраморная тварь уже снова нацелилась на площадь, взревев… Как вдруг рёв оборвался, а дракон завис в воздухе метрах в ста над нами.

«Крэ-э-эк!» – раздался невыносимый скрежещущий звук. И по гладким мраморным крыльям зазмеились трещины. И по огненно-рыжему брюху, и по хвосту… Хрустнула и переломилась шея у левой головы… Сам дракон ещё каким-то чудом держался в воздухе.

– Да твою ж мать… – оцепенела я, сообразив, что произойдёт дальше.

Тварь в ближайшие несколько секунд рассыплется на части. Купола над площадью больше нет. Маги, включая Эрика, полностью обессилены. И тонны каменных глыб с трёх мраморных карьеров, что магия призыва слила в монолит, рухнут на несколько тысяч горожан, собравшихся на площади…

– Нет… – прошептала я, глядя, как обламываются когтистые лапы.

– Нет, – отступила на шаг, яростно мотая головой и не веря в то, что сейчас произойдёт.

– Нет!!! – заорала я, чувствуя, как дрожь воздуха передаётся мне, заставляя конечности отчаянно зудеть.

Так вот ты какая подлая, судьба-хренотьба… Снова не оставляешь мне выбора? Вернее, выбор есть: меня-то обломки здесь не достанут. А вот всех остальных… И Эрика, и Агату, и Скоропута. И бедную принцессу, лишённую самого дорогого – семьи. И даже Мими… И ещё тысячи людей… Для спасения которых может быть лишь одна цена – самая дорогая. А ничего дороже собственной жизни у меня нет… Соглашусь ли я её заплатить – вот какую дилемму мне снова подкинула судьба…

– Да в задницу!!!.. – заорала я. – Подавись ты своим выбором, пророчество дебильное! А вы, каменюки, убирайтесь туда, откуда взялись! Хоть крошка кому-то на голову прилетит – пожалеете у меня! Воскресну и в песок перетру! Червей-камнеедов из Виндеи выпишу! Жрацене скормлю! Брысь! Вон!!.. Возвращайся в небытие, тварюга хвостатая! На том свете разберёмся, а у этих,