Чай со звездным сиянием. Книга 2 - Марта Льян

Стоило пройти несколько шагов, как сзади открылась дверь, заставив ее вздрогнуть и обернуться. В коридор из-за спины Кадера выпрыгнули лучи света. Он был в домашней одежде, и, если бы цвет его рубашки днем не был другим, Эсси подумала бы, что он еще не ложился.

– А ты чего не спишь? – произнесли они в один голос.

Ундина сразу же смутилась и принялась оправдываться.

– Мне приснился кошмар, и я решила проветриться. – Она помолчала и уточнила: – Кошмар про сфинксов.

– О-о, – сочувственно протянул Кадер, – не самое лучшее сновидение. Попробуешь заснуть снова?

– Наверное, – пожала плечами Эсси. – Я думала, что, если я пройдусь по дому или поговорю с кем-нибудь, то станет легче. Но Дирк уже почти лег, и мешать ему своим хождением не хочется.

– Ну, тогда можем поговорить, – предложил джинн. – А Дирк пусть спит.

– А ты разве не хочешь выспаться? – настороженно спросила она.

– Хочу, но не могу, – вздохнул Кадер. – Слишком много мыслей. Поэтому мне тоже надо отвлечься.

Эсси промолчала, подумав о том, не из-за ее ли желания он переживает.

– Пойдем сядем где-нибудь, а то в коридоре торчать неудобно.

Ундина кивнула и последовала за ним. Лучи света закопошились, заметались и едва успели шмыгнуть обратно в комнату перед тем, как дверь закрылась за ее спиной.

Пока они рассаживались – Кадер отдал ей единственный стул, а сам, уже по традиции, примостился на краешке кровати, – страхи и сомнения взяли Эсси в кольцо. Нет, он, определенно, мучается из-за нее! Не спит ночами, думая о том, что привязан к этому дому ее волей, о гарпиях, о Шалимаре, об утерянной свободе. А она что? Она должна, наконец, разорвать эти путы, ею же и созданные. Если Дирку хватило мужества попросить счастья не для себя, то почему ей вечно его не хватает?

– Кадер? – позвала она.

Джинн поднял взгляд.

«Пожалуйста, – стиснув зубы, мысленно попросила Эсси. – Пожалуйста, пусть в этот раз все получится!»

– Я хочу поговорить с тобой по поводу желания, – голос звучал жалко и сдавленно, но лучше было так, чем снова промолчать.

Не став дожидаться ответа, она продолжила говорить:

– Я забираю свое желание назад. Отменяю, аннулирую… Ах, я не знаю, как правильно! Единственное, что я знаю, – я больше не могу смотреть на то, как ты мучаешься из-за меня. Я хочу, чтобы ты был свободен, мог уехать в любой момент и не подвергался опасности. Я не знаю, сколько еще продлится эта история с Терезой и гарпиями, но больше не собираюсь насильно делать тебя ее участником.

– А? – Кадер нахмурился на мгновение, но потом, осознав, что происходит, улыбнулся. – Но я ведь уже свободен. Я думал, ты знаешь.

Сердце пропустило удар.

– Что? Как? – только и смогла вымолвить Эсси, никак не ожидавшая подобного ответа.

– Ты меня отпустила. В ту ночь, когда была вторая стычка с гарпиями, желание перестало действовать. Я несколько раз хотел подойти и поблагодарить тебя, но последние три дня вышли настолько насыщенными, что затея постоянно срывалась.

Ундина растерянно заморгала.

– То есть… Получается, чтобы отменить желание, хватает…

– Твоей воли. Твердой, без сомнений, ремарок и запасных вариантов. Чтобы ты желала мне свободы сильнее, чем достижения той цели, которую поставила ранее.

– И все?

– Ну, и произнести свое решение вслух, не без этого. Зато в любой форме: хоть в стихотворной, хоть в ругательной, хоть два слова, хоть рассказ, – отшутился джинн. – И мое присутствие не обязательно.

Эсси даже крепко зажмурилась – на всякий случай, вдруг она спит? Но когда она открыла глаза, ничего не изменилось.

– Ты не шутишь? – тихо спросила она.

– Это была бы слишком скверная шутка, – усмехнулся Кадер. – И я был бы первым, кто ее освистал.

– Но… – запнулась Эсси, от волнения вскочив со стула. – Если желание уже несколько дней не имеет силы, почему ты все еще здесь?

– Ну, не могу же я вас бросить, – пояснил джинн и немного погодя добавил: – Меня не обязательно привязывать желанием, чтобы я помогал друзьям в трудную минуту.

– Тебе разве не надо в Вену? Вернуться к работе, дела накопившиеся разобрать? – продолжила засыпать его вопросами ундина.

– Шутишь? Конечно, надо! Но пока что есть вещи, не менее важные. Мне пришлось принять не самое простое решение, хотя мне кажется, что я принял бы его при любом стечении обстоятельств, – он гордо вскинул голову. – Я остаюсь с вами до тех пор, пока все не разрешится окончательно.

– Правда? – выдохнула Эсси. – Я… Это… – от волнения из головы будто бы испарились все слова. – Неужели ты хочешь сказать, что даже без желания согласен участвовать в этой истории с письмами?

– Да, – без обиняков ответил джинн, встав и потянувшись. – Я тебе больше скажу: если бы желания вообще не было, если бы ты тогда попросила – просто попросила помочь – я бы не отказался.

– И поехал бы за мной сюда, несмотря на все сложности? – Эсси все еще не верилось в то, что он способен на такой поступок. Точнее, то, что Кадер сорвется с места по просьбе кого-то другого, казалось ей вполне правдоподобным, но она-то! Она-то как удостоилась такого везения?

– Думаю, да, – не колеблясь, отозвался Кадер. – Я сам несколько раз задавал себе этот вопрос и не был уверен в ответе до недавнего времени. Как подметил Дирк, легко говорить о том, что ты сделал бы в прошлом. Но, как видишь, сейчас меня ничего не связывает, а я – тут, с вами. Я даже Шалимара спрашивал, могу ли я уехать, и он дал утвердительный ответ. Я мог бы сейчас быть в Вене, но я не там. Знаешь, почему?

Он тряхнул головой.

– Уйти – нехитрое дело, но вы ведь тоже не ушли. Никто из вас. Вы сомневались, тревожились, но все равно остались. Я такой же. Я сейчас здесь не потому, что меня кто-то заставил. Я здесь, потому что я не собираюсь издалека смотреть на то, как те, кто мне дорог, барахтаются в проблемах. Я здесь, потому что вы близки моему сердцу – так у нас говорят.

Эсси на несколько мгновений потеряла дар речи. Ей отчаянно хотелось сказать что-то веское, важное, соответствующее той искренней и глубокой благодарности, которую она испытывала. Хотелось передать все захлестнувшие эмоции, весь этот благодатный ливень, горную реку, бушующую внутри. Но что-то сдавливало горло, не давало дышать, разбивало слова на буквы, жалкие и одинокие. Да что там, какая-то ее часть вообще хотела отвести взгляд, закрыть лицо руками, умчаться из комнаты, из дома, из города – куда-нибудь в лес, где никто не будет знать о том, как ей стыдно.

Из этих двух