Перелетные дети - Ася Кравченко

слона. Вернее, не делайте из крокодила секрета.

Крокодилы выползли на набережную и с интересом переводили взгляд с Веро на человека-который-не-любит-крокодилов.

– А может, это вообще не крокодилы, – вдруг сказал Мишель.

– А кто же?!

– Может, это такие собаки. А что? Речные собачки.

Я посмотрел собачкам в глаза. Глаза были маленькие, а зубы у собачек были большие. Впрочем, Васенька, кажется, поверил, что он собачка, и щелкнул зубами, будто выкусывая блоху.

– Крокодилы мешают речному судоходству, пугают туристов, подвергают сомнению безопасность нашего района, вредят престижу города…

Он говорил так долго, что я наконец понял: все беды – от крокодилов.

– Так поговорите с крокодилами, может, они исправятся?

– Мы сделали уже все что можно. Мы предложили им переселиться в зоопарк. Они отказываются! Мы просили их не выплывать в главный фарватер. Поставили памятник царю и мореплавателю, чтобы их отпугивать.

– Ах вот зачем я здесь стою! – вдруг раздалось сверху.

Оказалось, говорит сам памятник царю и мореплавателю – огромная фигура на маленьком кораблике, который высился на обломках других кораблей.

– Это унизительно для царя! – тем временем продолжал памятник. – А я-то думал, почему у меня такой корабль, что застрянет под первым же мостом?!

– О, боже мой! Теперь у меня еще проблемы с памятником, – схватился за голову человек-который-не-любил-крокодилов.

– Переделайте мне корабль! – неслось сверху. – И определитесь, наконец, с ветром. У меня все флаги развеваются в разные стороны.

– Изложите свои претензии в письменном виде!

– Я знал, что все здесь бюрократы! – гремел тем временем великан. – И я уже изложил! Что вы на это скажете?

Человек-который-не-любил-крокодилов молчал.

– Молчите?! Вам все равно! Вы равнодушные губители памятников… и крокодилов.

Крокодилы злобно подступали к своему губителю. Впереди всех шел Васенька.

– А что я могу? Ну что я могу? – оправдывался человек-который-не-любил-крокодилов, отступая.

– Человек сам не знает своих возможностей! – раздалось сверху.

Васенька лязгнул зубами, и человек-который-не-любил-крокодилов развернулся и быстро-быстро побежал.

– Вот бы мне такую собачку! – вздохнул Мишель.

Васенька вопросительно посмотрел на Мишеля.

– А куда ты его будешь девать, когда мы улетим, ведь он будет скучать без тебя? – назидательно спросила Веро.

Васенька загрустил.

– Простите нас. Мы не можем взять вас к себе, – оправдывалась Веро и, пытаясь перевести разговор на другую тему, спросила: – Хотите, мы почитаем ваши претензии, Петр?

– Не стоит тратить время. Как мне успели доложить, вам надо искать двор. Кстати, хотите совет? Спросите у старожилов. Памятники очень красноречивы. Правда, половина из них давно выжила из ума, но с кем не бывает?

Петр махнул рукой в сторону садика на набережной.

Впрочем, быть может, нам только показалось, что он махнул рукой. Из-за своей памятной неповоротливости Петр смотрел совсем в другую сторону.

6. Старожилы

Мы с крокодилом Васенькой впереди двинулись в сторону садика.

– Я вас снова догнал! – К нам бежал… тот самый противный владелец «мерседеса». – Почему, почему вы от меня бегаете?

– Стойте! Стойте! – С другой стороны к нам спешил пыльный профессор-антрополог с площади.

– А вам что здесь надо? – делец из «мерседеса» стал наступать на профессора.

– Я всю жизнь работал… У меня была гипотеза… Я нашел подтверждение… – бормотал профессор и просительно смотрел на нас.

– Но я их первый увидел! – рявкнул делец из «мерседеса».

– Это ничего не значит! Я преследую научные цели.

Вертлявый делец стал подступать к пыльному профессору, а профессор взял зонтик наперевес.

– Давайте пока навестим старожилов, – предложила Веро.

Под ногами зашуршал гравий. Васенька остался у входа.

Сад был странным местом. Мама рассказывала, что сюда отовсюду свозили памятники, которые почему-либо перестали считаться красивыми или ценными. Были, конечно, и новые скульптуры, но в основном здесь жили памятники на пенсии.

Со всех сторон на нас смотрели глаза – бронзовые, каменные, известняковые. Одни памятники были суровы и сосредоточенны, будто думали о будущем человечества. Другие, напротив, легкомысленны и веселы. «Как они уживаются, с такими разными характерами?» – подумал я, затормозив рядом с бронзовой дамой с самоваром.

– Вы ко мне? – спросила дама.

– Э-э-э-э… Нет… Наверное, не к вам. – Я помнил, что у бронзовых дам временами отваливаются руки, и решил больше с ними не связываться.

– А к кому?

Мы не знали, к кому обратиться.

– Ко мне, ко мне, – раздавалось со всех сторон.

– Давайте не будем ссориться. К нам, – сказал кто-то примирительно.

– К нам пришли дети! Наконец-то. Настоящие дети!

– Наше будущее, – вставил кто-то с усами.

– Опять мы чье-то будущее! – всплеснула руками Веро. – Только отвлечешься, как кто-нибудь тебя непременно присваивает.

Но никто не обращал внимания на ее недовольство.

– К нам пришли! – распевали на все голоса бронзовые и каменные, хмурые и радостные, в полный рост, по пояс и бюсты.

– Мы пришли вас спросить про старую Москву, – пыталась прорваться Веро сквозь восторг памятников.

– Спрашивайте, молодежь, спрашивайте!

– Чем можем быть полезны?

– Мы уж решили, что совсем бесполезны. Ан нет! Вот. Можем рассказать, засвидетельствовать, запротоколировать.

– Нет-нет! Не надо протоколировать. Мы ищем двор.

– Подойдите поближе и расскажите подробно.

Мы прошли еще несколько шагов и оказались на очень странной аллее.

Памятники вроде были разные – в полный рост, по пояс, бюсты, но лицо… лицо везде было одно и то же – бородка и усы, лысая голова. Перед нами были памятники одному человеку. «Вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин», – прочел я.

– Почему вас так много? – озадаченно спросила Веро.

– Вы считаете, что нас много? – возмущенно закричали Ильичи.

– Вас явно больше, чем всех остальных, – кивнул Мишель.

– Ах, нас слишком много!

– Вы просто неправильно считаете!

– Да кто вообще вам дал право считать?

– Да ладно вам! – решительно вмешался очередной бородатый бюст. – Не они первые, не они последние. Пусть лучше расскажут, зачем пришли.

Веро оглядела их с сомнением: стоит ли? Но потом рассказала суть дела.

Памятники заметно оживились.

– Вот мы и пригодились!

– Вы знаете этот двор? – обрадовался Мишель.

– Еще бы не знать! Каждый уважающий себя памятник знает какой-нибудь двор.

– С котом?

– И с котом, и с собаками.

– А некоторые знают про площади и проспекты. Да! Не стоит упускать из виду проспекты!

– Нет-нет! Нам не нужны проспекты. Нам нужен двор. С дворником. Котом и тремя березами, – терпеливо твердила Веро.

– Двор. Двор. Двор.

– Внимание! Кто из нас стоял во дворе? – крикнул Ильич в полный рост. Он, наверное, был там за главного.

Несколько секунд все молчали.

– Во-о-от! – многозначительно протянул главный Ильич. – А вы говорите, нас слишком много! Нас совсем даже не много. Скажу больше: нас ничтожно мало! У нас не было возможности досматривать за дворами. Мы должны это учесть! Мы должны обратить на это внимание!

– Мы только зря потратили время, – расстроилась Веро и добавила погромче: – Что ж,