Замечательный предел - Макс Фрай

– Да ладно тебе, – удивилась Наира. – Ты потом вообще не пахнешь. А у меня обоняние – будь здоров.

– Всё равно у тела есть запах, – заметил Лех. – Не плохой. Объективно, наверное, даже приятный. Это вообще интересно, что собственный запах меня раздражает. Слишком долго был духом. Отвык. Ты как? – спросил он Отто. – Хорошо поспал? Успокоился? Набрался сил?

– Я так спал и такой спокойный, как будто в детстве. Это ты меня… – Отто замялся, потому что не был уверен, что о таких вещах можно прямо спрашивать, но всё-таки решился: – Ты колдовал?

– Немножко, – признался Лех. – Считай, дал таблетку.

– Целую банку дал! Я теперь снова могу водить машину. Наире пора отдыхать.

– На это я и рассчитывал, – согласился с ним Лех. – Ты и сам отлично справлялся. Но стресс есть стресс. Вообще, знаешь, что удивительно?

– Всё удивительно! – ответил Отто, вылезая с заднего сидения. – Я покурю и едем. Можно пять минут ждать?

– Да сколько угодно! – сказала Наира.

А Лех продолжил:

– Больше всего удивительно, что ты нам сразу поверил. С точки зрения нормального человека, всё, о чём мы тебе рассказали, полная ерунда.

– Так я не очень нормальный, – улыбнулся Отто. – Не от тебя. Всегда! Я художник. Мне полагает… предполагает?

– Положено, – подсказала Наира. И похвасталась Леху: – Приедем домой, покажу его фотографии. Это чума.

– Художник – это первое, – кивнул Отто. – Второе. Я давно хожу в бар «Крепость». Там тоже не очень нормально идут дела.

– Данин бар, – объяснила Леху Наира. – Я тебе про него уже говорила. Мы с Отто как раз познакомились там.

– Третье, – Отто взмахнул сигаретой, как учитель указкой, он явно вошёл во вкус. – Мой сосед и его друзья. Они шутят, что марсиане. Я думаю, это не очень шутка. Только планета другая, наверное. Не Марс. Четвёртое. Когда я увидел Наиру, сразу подумал: она – другой мир. Другого мира сказочная принцесса. Я сразу понял. А теперь доказательства. Ты затвердил!

– Подтвердил? – подсказала Наира.

– Точно. И пятое, – он повернулся к Леху. – Ты дух и призрак.

– Был, – улыбнулся Лех.

– Да. Был. А я видел. Поэтому верю. И белый поезд ты мне объяснил. И Юрате ангел. Я это рано… заранее знал! Всё сходится. Поэтому верю.

Он выбросил догоревшую сигарету в пепельницу. Сел за руль и сказал:

– Самое главное. Мне так больше нравится. Чтобы непонятно и мистика. И моя Наира – принцесса параллельного мира. И мои друзья – марсиане, духи и ангелы. Значит, я молодец. Если нравится, надо верить. Только у меня есть условие.

– Какое условие? – удивилась Наира.

– Чтобы у этой истории был счастливый… Нет, чтобы был просто счастье. Без конца. Мне не надо конец.

* * *

• Что мы знаем о Лехе?

Что в феврале двадцать первого года я подобрала картину, стоявшую в снежной каше у входа в кафе. Не такую, как дома у Отто. И вряд ли автор Мирка (Анн Хари), его-то руку легко узнать. Но на этой (гипнотической, глаз отвести невозможно) картине тоже есть тёмная, цвета ночного неба сине-сизая тень. Словно бы Лех заранее пришёл познакомиться (и в сердце остаться навек). Вот что значит – старая ведьма. И очень вежливый человек.

Вильнюс, апрель 2022

Из-за всех остановок (Лех ещё дважды потребовал хлеба и зрелищ, в смысле посмотреть, как крутятся в печке сосиски, которые он не ел) домой приехали сильно затемно, почти в десять вечера. Вот тебе и «максимум семь часов».

С одной стороны, время детское. Можно звонить Юрате, или сразу тащить гостя в «Крепость». Но когда на подъезде к городу Наира спросила Леха, чего ему хочется больше, выяснилось, что он спит. Да так крепко, что у дома едва растолкали. Лех, открыв один глаз, сперва заявил, что готов спать в машине, но потом согласился подняться в квартиру и нормально, с комфортом лечь. Переступив порог, он уставился на картину, пробормотал: «Охренеть», – улыбнулся, упал на диван и уснул, как был, одетый, с улыбкой, подложив под щёку кулак.

– Ну не будить же его ещё раз, – вздохнула Наира.

– Не будить, – согласился Отто. – Мы спим в маленькой комнате. Поместимся. Так даже лучше. Как будто мы – гости. У нас в гостях.

– Я бы прямо сейчас легла, – призналась Наира. – Устала, словно мы не из Гданьска приехали. А из какого-нибудь Лиссабона. И я всю дорогу была за рулём.

– Так ложись! Там чисто, я недавно менял… эти штуки, ну, одеяло.

– Не можешь вспомнить слово «постель»?

– Точно. Там чистый постель. Отдыхай. А я должен звонить Артуру. Надо кота забирать.

– Я хотела вместе идти за Вурстером, – зевнула Наира, вытягиваясь на софе. – А теперь хочу только спать. Интересно, это дядя Лех, когда спит воздействует как снотворное? Или я так устала сама по себе?

– …или можно завтра кота забирать? – спросил Отто, укрыв её одеялом. – Лех точно снотворное. Я тоже хочу лежать.

– Вурстер не очень рассердится, – сказала Наира, отодвигаясь к стене. – У нас уважительная причина. Он поймёт, сам не дурак поспать… Плохо только, что Лех проснётся голодный, а у нас еды ни черта.

– У нас немножко черта! – улыбнулся Отто, забираясь под одеяло. – В машине остались булки. Я взял, под стол положил.

– На стол, – по привычке подсказала Наира.

– Точно. Аuf dem Tisch[49].

* * *

Лех проснулся в три часа ночи. Это он выяснил сразу: на стеллаже напротив стояли часы. Так и тянет сказать, что Леху эта информация была до фени, просто чтобы подчеркнуть его волшебную суть. Но на самом деле Лех слегка огорчился. Он всю дорогу мечтал, что в Вильно первым делом пойдёт в кофейню, потому что ужасно по ним соскучился за все эти годы в Гданьске, пока в помещения не заходил. Однако в три часа ночи – без вариантов. Идеальный выход – ещё поспать.

Но для сна Лех был слишком голодным и слишком счастливым. Со счастьем всё ясно, пусть будет. А с голодом надо что-то решать. Впрочем, он почти сразу увидел на столе пакет с пирожками, купленными на заправке. Слишком сладкие, а теперь уже чёрствые, сейчас они были натурально даром судьбы.

После третьего пирожка Лех решил сварить кофе. Он точно знал, что кофе тут есть. И что он никого не разбудит ни шумом воды из крана, ни звоном посуды, даже если уронит чашку на пол. Ведьмам в