Магия живет три года - Алина Игоревна Потехина

связан с революцией. Зачем ему это? Фёдор и Дарья без колебаний соединили убийцу источника с революционным движением. Но я теперь точно знаю, что убийца источника Игнат. Может ли он быть организатором революции? Если да, то зачем ему это?

Я металась по квартире, хватала вещи, перекладывала их с места на место. Открытый чемодан стоял посередине комнаты и оставался абсолютно пустым. Я никак не могла понять, что мне понадобится в поездке, а что нет. Брала вещь, перекладывала, но так и не доносила до открытого чемодана. Брала другую и уже в следующее мгновенье забывала, что держу в руках и зачем.

Наконец я остановилась возле чемодана и, заглянув в его внутреннюю пустоту, бросила внутрь футболку.

– Чтоообы-с-с с-скрыыть-с-с-с, – прошипел Марик, материализовавшись на крышке чемодана.

– Что скрыть? – я схватила еще одну футболку и с размаху швырнула ее в чемодан.

– Ф-федоор-с-с и Дааарьяя-с-с с-считаают, что-о беспорядки-с-с, чтоообы-с-с с-скрыыть-с-с силу-с-с-с. Скрыть-с-с-с свое-с-с влиияниие-с-с-с.

– Развернуть революцию, чтобы под шумок спокойно искать и подчинять источники?

Я вспомнила о пропаже детей, убийстве библиотекарши и проклятии, наложенном на сотрудника маданского Комитета. В обычное время это вызвало бы намного большую обеспокоенность начальства, и на поиски негодяя были бы брошены все силы. Но не сейчас. Лучшие сотрудники были заняты поиском организаторов революции. Но, как и я, терялись в непонимании истинных причин. Обычно во главе стоял вполне конкретный человек, который вел за собой, чтобы сместить власть, но не в этом случае.

– Что же, если мы все правы, то это многое объясняет. – Я села на пол рядом с чемоданом. – Когда ты здесь, меня же не могут прослушать? – уточнила я у дракона.

– Не могут-с-с-с.

Я достала телефон и набрала Николая Ивановича. Времени на то, чтобы посетить Комитет лично, у меня не было, до рейса в Мадан оставалось чуть больше четырех часов, а мне еще надо было собрать чемодан и доехать до аэропорта.

Николай Иванович не ответил на первый звонок, а второй сбросил. Я набрала его снова и только теперь услышала уставшее «алло» на том конце провода. За пятнадцать минут я обрисовала начальнику ситуацию, не вдаваясь в подробности о природе источников. Николай Иванович тяжело вздохнул при упоминании Игната Степановича Мирного, но дал добро на поездку, не задумавшись ни на минуту.

– Езжай. Если вы уверены, то тем более. И тебе так будет лучше, наверное, – как будто через силу сказал начальник.

– Что-то случилось?

– Слухи о твоей связи с революцией все-таки поползли. Не без помощи кое-кого из нашего отдела, как я понимаю.

– И многие верят? – спросила я, вцепившись в трубку.

– Мне жаль, но да, – ответил начальник.

– Значит, маскировка оказалась слишком хорошей, – истерически хмыкнула я. – Ладно, приеду, разберемся. Сейчас есть проблемы и поважнее.

Сообщать о своем отъезде Стасу я не стала. Знала, что за мной следят, а значит, скоро он будет здесь, и хорошо бы успеть уехать до того, как он заявится. Я сжимала зубы до боли в челюсти, но не могла не признаться хотя бы самой себе – мне хотелось, чтобы он поехал со мной. Я хотела его увидеть, заглянуть в светлые глаза, провести рукой по скуле и снова почувствовать, как под его взглядом трепещет сердце. Но я не могла рисковать. Не могла себе позволить любить его. Не должна была допускать этого. Ведь совсем скоро все закончится, и я буду одной из тех, кто вынесет ему обвинение.

Чемодан тем временем потихоньку наполнился вещами. Я согнала дракона с крышки и застегнула замок.

– Не с-скашеешшь-с-с ему-с-с? – подлил масла в огонь сомнений Марик.

– Он не на нашей стороне, – отрезала я.

– Уффереена-с-с-с? – хитро прищурился дракон.

– Да, Марик. Он внук графа Кудрявцева. Того самого, из-за которого прогремела революция сорок лет назад. И он один из организаторов революции сегодняшней.

– С-сачем-с-с-с?

– Не знаю. Этого я пока никак не могу понять. – Я устало села на чемодан и погладила шершавую чешую. – Или не хочу понимать.

– Рассберешшьсся, – сказал Марик и исчез, прыгнув в сторону двери.

Я поставила чемодан на колесики, вызвала такси и, выключив счетчики, вышла. Заперла дверь, наложила привычный набор заклинаний, четко зная, что это никак не помешает куратору проникнуть в квартиру, и спустилась вниз. Такси я вызвала к соседнему дому. Знала, что меня все равно выследят, но хотела дать себе форы.

Неразговорчивый таксист хмуро косился на меня всю дорогу, а когда я вышла из машины, вздохнул с явным облегчением. Что послужило причиной его тревоги, я точно не знала, это мог быть и мой уставший вид, и телефон, который постоянно трезвонил, но я выключала звук и не брала трубку. Звонил Стас.

Регистрацию я прошла без заминок. Правда, немного расслабиться смогла лишь тогда, когда самолет поднялся в воздух. Внизу проплывали четко очерченные, словно по линейке, поля, крохотные точки домов и извилистые ленточки рек. Смотреть на страну с высоты птичьего полета было интересно. Сами собой просыпались гордость и желание вернуть покой на родную землю.

Вскоре я незаметно для себя уснула. Уставший организм, почувствовав относительный покой, вырубился, и проснулась я лишь перед посадкой. Такси до Мадана нашлось быстро. Телефон больше не трезвонил, чему я была совсем не рада. И единственной отдушиной в этой гонке была предстоящая встреча с родителями.

Возле аэропорта я нашла таксиста, готового довести меня до Мадана, и, уже садясь в машину, заметила куратора, который выходил из здания аэропорта. «Психолог» задумчиво окинул взглядом вереницу машин, и я едва успела отвернуться, чтобы не встретиться с ним взглядом. «Получается, мы летели одним рейсом, – подумала я и сжала пальцы в кулаки. – Хорошо, что хоть сидели не рядом». Машина тем временем тронулась с места, и я прикрыла глаза, пытаясь успокоиться.

Всю дорогу до кафе я старательно отвлекалась от мыслей о том, что за мной следили, и заодно пыталась придумать правдоподобные объяснения своему внезапному приезду для родителей. Но одна версия звучала абсурднее другой, и в конце концов я махнула рукой, решив, что разберусь по ситуации.

* * *

Фёдор

Серость. Серая серость окружила нас со всех сторон. Мы проснулись и теперь смотрели в окна машины, пытаясь разглядеть в плотной пелене тумана хоть что-то. Дарья сидела на пассажирском сиденье и куталась в плед. Выходить из машины не хотелось, но выбора не было. Я обратился к внутреннему зрению и удивился, когда понял, что ничего не изменилось. Энергетический мир сковала такая же серость.

– Давай вместе? – предложила Дарья.

– Давай, любимая. Но я все-таки первый. – Я щелкнул жену по носу и,