Последний ритуал - Наталья Дмитриевна Калинина

мне, что ты все же себя выдал, – вздохнул Макс. И в этот момент Люсинда воскликнула:

– Здесь!

* * *

Прошло всего полчаса, а для Марины будто миновала вечность. Зная, что никто не позвонит и не напишет в чат, она, однако, в очередной раз проверила мессенджеры. Сидевшая напротив в кресле Наташа с неодобрением покосилась на нее, а затем встала и навела телефон на тумбочку.

– Что ты делаешь? – полюбопытствовала Марина.

– Снимки для блога. Наш начальник пожелал увидеть в нем мебель, – невозмутимо пояснила Наташа и сделала фотографию с другого ракурса.

– Что… Не поняла?

– Макс сказал, что в командировке я буду сидеть в номере и фотографировать тумбочку. Я пообещала быть послушной. Вот, выполняю задание.

– Наташ, мне не до шуток! – возмутилась Марина.

– Так и я серьезно! Ты что, шефа не знаешь? – парировала сестра и вдруг уже другим тоном, серьезным, спросила:

– Что с тобой происходит?

– Как что? Нервничаю! У них, – Марина махнула в сторону двери рукой, – сложное и опасное дело!

– Это понятно. Я тоже переживаю. Но я не об этом, – Наташа отложила телефон и заглянула Марине в лицо. – Что происходит с тобой? Ты в последнее время чем-то сильно расстроена. С Максом у тебя все вроде хорошо, значит, дело в другом.

Девушка собиралась отговориться, как раньше, но внезапно не смогла. Закусив губу, она отвернулась и тем больше встревожила сестру.

– Марин…

На плечо мягко легла ладонь Наташи.

– Мне-то можно открыться. Когда я тебя подводила?

– Я не знаю, как сказать тебе об этом! – в отчаянии воскликнула Марина и, сев на край кровати, обреченно свесила руки.

– Ты чем-то серьезным заболела? – ахнула сестра и в ужасе поднесла ладонь ко рту.

– Нет! Нет. Я здорова. Дело в другом… Я тебе все расскажу. Завтра, хорошо? Когда Макс и остальные вернутся. Я сейчас дико за них переживаю. Не получится у нас разговора.

– Понимаю, – кивнула Наташа. Ее лицо заметно расслабилось, когда она услышала, что не в болезни дело. Только Марине от этого стало еще хуже. Да, с одной стороны, нельзя больше скрывать от Наташи свой дар и… остальное. Но, с другой, как о таком рассказать?

– Лучше давай поговорим о твоей книге. Я же не читала продолжение!

– Ой! – воодушевилась Наташа. – Там все так закрутилось! Между этим Молотовским и героиней наконец-то все случилось! Ну, ты понимаешь…

Наташа заговорщически понизила голос и поиграла бровями. Марина невольно улыбнулась.

– Хотелось бы мне видеть лицо нашей строгой Елены Васильевны, когда она читала интимную сцену! – хихикнула Наташа.

– Я что-то пропустила? – удивилась Марина.

– Да-а! Тако-ое! Ой, подожди, я сделаю нам чай! Это нужно только за чаем рассказывать!

Наташа резво направилась в холл, где на специальном столике-буфете для гостей стояли коробки с разными сортами чая и банка с кофе. Но Марина нагнала ее:

– Оставайся в номере!

Оклик получился таким резким и отчаянным, что сестра замерла возле двери и удивленно оглянулась. Прежде чем Наташа успела задать вопрос или как-то прокомментировать явную нервозность старшей сестры, Марина уже придумала оправдание:

– Лучше я чай сделаю. Мне нужно чем-то заняться.

– Ладно, – протянула Наташа, вряд ли поверив в отговорку. И посторонилась, выпуская Марину в холл. – Мне ягодный, пожалуйста! Фиолетовая коробка!

Обычный черный чай нашелся сразу, а вот ягодный пришлось поискать.

Нужная коробка оказалась в небольшом выдвижном ящике. Когда Марина вытаскивала чайный пакетик, свет вдруг моргнул, а потом и вовсе погас. Девушка встревоженно замерла, прислушалась, не раздадутся ли голоса служащих гостиницы. Но тишина была такой, словно исчезли все люди. Марина нащупала ручку двери и, входя, проворчала:

– Вот и попили чай.

Сестра не отозвалась.

– Наташ? Ты где?

Марина покрутилась на месте. Глаза немного стали привыкать к темноте, да еще в щель между не задернутыми шторами просачивался тусклый лунный свет.

Осторожно ступая и вытянув вперед руку, чтобы ни на что не наткнуться, Марина проверила ванную, но и там оказалось пусто.

Может, сестра зачем-то ушла в свой номер и в потемках незаметно просочилась мимо?

– Наташ! – позвала уже из коридора Марина.

Сестра снова не отозвалась, но зато включился свет, явив распахнутую дверь соседнего номера.

– Я же попросила тебя не выхо… – сердито начала Марина и осеклась, убедившись, что никого и здесь нет.

– Наташа! Это не смешно!

Ни на вешалке, ни в шкафу пуховика не оказалось. Неужели Наташа отвлекла сестру под предлогом поиска фруктового чая, а сама отправилась на улицу делать фотографии?!

В вестибюле никого не было, хоть обычно за стойкой ресепшен дежурили две сменяющие друг друга девушки. Маленькая семейная гостиница тем и была приятна, что здесь к отдыхающим относились с особым вниманием. От нарастающей тревоги девушка не сразу обратила внимание на то, что свет тускловатый, будто лампочки работали в режиме энергосбережения.

Под тиканье часов на стене за стойкой Марина распахнула входную дверь и тут же отшатнулась от сильной волны ледяного холода. Дворовый фонарь осветил вместо крыльца бездонную пропасть, из которой доносился приглушенный гул. От ужаса Марина вскрикнула и поспешно захлопнула дверь.

Сердце стучало так громко, что почти заглушало тиканье часов. Марина прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. Кажется, она начала понимать: это видение, всего лишь видение! Возможно, она ненадолго отключилась и лежит сейчас в коридоре с коробкой чая в руках, до смерти напугав Наташу. Марине всего лишь нужно поскорее прийти в себя.

«Я смогу. Сейчас возьму себя в руки и…»

Тиканье становилось все громче, рот наполнялся вязкой слюной, как при тошноте. Марина открыла глаза и, стараясь отстраниться от громкого щелканья стрелок, метрономом отсчитывающего чьи-то последние часы или минуты жизни, сосредоточилась на ощущениях. «Я прихожу в сознание!» – приказала она себе. И, кажется, у нее получилось: тиканье стихло, часовые стрелки прекратили бешено вращаться. Голова оставалась тяжелой, мысли вязкими, но тошнота отступила. Еще один рывок – и Марина вынырнет из этого странного обморока. Конечно, придется как-то все объяснить Наташе, не дожидаясь возвращения Макса и команды, но это уже не казалось таким страшным, как раньше.

Марина снова зажмурилась и открыла глаза с ожиданием, что сейчас увидит лицо встревоженной сестры. Но картинка не изменилась: тускло освещенный вестибюль, стрелки часов, сложенные на цифре двенадцать. Только за стойкой ресепшен оказался молодой мужчина в темно-сером плаще.

Внешне чем-то напоминавший Геру – такой же светловолосый и с правильными чертами, только гораздо худощавей «викинга»-хакера, – незнакомец смотрел на нее с насмешливой полуулыбкой. Марина невольно завела за ухо прядь: что-то в ее внешности выглядит забавным? Или дело не во внешности, а в поведении? Она до сих пор