Ты вернешься! - Галина Валентиновна Чередий

class="p1">— Не нагнетай! — рыкнул бывшей любовнице. — Речь не идёт о приказах, мы просто решаем тема закрыта или нет.

— Для меня не закрыта. — непреклонно ответила Эрин, не обращая внимания на общую враждебность вокруг и указала на Васька. — Я настаиваю на том, что он скрывает нечто очень-очень плохое и чтобы выяснить что, нужно подвергнуть его полному ментальному вскрытию.

Вера ответила на это рычанием и грозным оскалом, но ее агрессия разбилась о невозмутимую спокойную внутреннюю мощь Эрин, как волна о камень и княжна продолжила, легко перекрывая своим голосом ропот моей стаи.

— Если я ошибаюсь и Василию нечего скрывать, то я с радостью и искренне извинюсь перед ним.

— Извинишься? Сначала этим своим вскрытием в овощ его превратишь, а потом просто извинишься? — выкрикнула Ирина и ее поддержали в толпе.

— Ментальное вскрытие — это просто считывание, немного неприятно, но не подразумевает жестокого подавления, если, конечно, нет активного сопротивления читаемого. Но я обещаю…

— Стоп! — резко оборвал я Эрин. — Сейчас мы все расходимся по домам. Не время принимать какие-либо решения. Вечером соберем совет стаи и тогда обсудим все.

— А это будет все еще совет нашей стаи или же твоей женщине там тоже предоставят право голоса? — я откровенной злой язвительностью спросила Ирина. — Решающее.

— Если я сочту это необходимым. Возражения? — меня все достало и к последнему вопросу я присовокупил изрядную долю своей ментальной силы, не давя своих, но напоминая, что вполне могу это сделать.

Покачнулись и резко завздыхали все, кроме княжны и Эрика, но возражений не последовало.

— Все расходятся и занимаются своими делами. — приказал я и толпа стала рассасываться, на месте остались только Васька с женой и Ирина с Дроном.

— Как же легко нас втягивает в дерьмо нижняя голова, да, Рус? — недобро усмехнулся Васька. — И память о том, кто тебе настоящий друг слету стояком отшибает.

— Ты не прав. — качнул я головой. — Мы во всем разберемся, кончайте просто все в штыки воспринимать. Каждый из вас имеет право на счастье, как и я.

— Даже если это твое счастье разрушает все вокруг? — огрызнулась Ирина.

— Серьезно?

— Рус, которого я знал буквально недавно не стал бы подозревать меня черте в чем. А если бы что-то там и заскреблось, то высказал бы прямо и один на один. Не слушал бы чужих до…

— Эрин. Не. Чужая! — рявкнул я. — Уясните. Запомните. И пляшите от этого теперь, как от печки! Все, вечером поговорим.

Развернувшись, я решительно повел за руку Эрин к своему дому, сдерживая клокочущую внутри злость. Только вошли, захлопнул дверь и молча указал Эрику рукой топать по коридору. Он вскинул голову, собираясь огрызнуться, но я отвесил ему ментального пинка и мальчишка нехотя убрался.

— Какого хрена, Эрин. — едва сдерживаясь процедил я сквозь зубы. — Ты не подумала, что прежде чем устроить подобные разборки на глазах у кучи народу следовало обсудить все наедине? Василий — мой друг с малых лет, а ты устроила ему допрос на общее обозрение. Это что, такая попытка продемонстрировать моей стае, что я буду во всем идти у тебя на поводу?

— Думаешь хочу твою власть оспорить? Так обо мне думаешь? — золотые глаза сверкнули разочарованием, ранившим так больно, что злость взметнулась лютым пламенем. — Жаль, если так. Мой отец учил меня, что врага нужно преследовать, рвать и давить сразу и до конца, невзирая на то, кто он и каковы обстоятельства, иначе ты даешь ему время собрать силы и ударить тебе в спину. А Георг неспроста говорил, что в твоем ближайшем окружении не все чисто.

— Георг?! — взорвался уже я. — Какого хрена, Эрин! В жопу вашу рехнутую, параноидальную “убить всех!” концепцию Курта! В жопу ублюдочного Георга! Я уж точно не стану прислушиваться к словам этого насквозь лживого гада, когда дело касается моего лучшего друга!

— А я прислушалась к твоим, когда это касалось моего. — сухо произнесла княжна, не допустив в голос и капли упрека, но и так ее слова сработали, как отрезвляющая пощечина.

Я продышался, неотрывно глядя ей в глаза и констатируя, что гнев мой растворяется в этом самом любимом и родном солнечно-кристальном сиянии, становясь неизбежным теплым притяжением, которому у меня нет сил не поддаться. Выходит, правда все же, что рядом с Эрин я не мозгами думаю и готов на все, лишь бы она со мной оставалась и не смотрела на меня с разочарованием.

А если и так? В чем тут криминал? Она мое все, с того момента, как только сшибло нас на том пустыре клятом, а раз так, то ради кого и чего мне нужно костьми ложиться, кроме как ради нее? Ну еще и Эрика теперь.

— Приведи свои доводы.

— Убийство Потапа. Курта, точнее Георгу, не нужен был конфликт именно сейчас.

— Если брать на веру слова Георга. — огрызнулся я, но Эрин только кивнула и продолжила.

— Но оно было нужно тому, чьи грехи могли вскрыться во время расследования гибели тех девушек, которое вел Потап.

— Ты хочешь сказать, что это Васька все эти годы…

Эрин снова сухо кивнула и оборвала меня жестом.

— В это вписывается инсценировка попытки бегства Георга, с якобы спасением Эрика, которого тот как будто хотел убить в отместку мне и тебе. Так Василий уничтожил обладателя опасной информации и заручался еще большим твоим доверием и благодарностью, выступив в роли спасителя твоего сына.

— Доказательства?

— Георг мог освободиться из камеры, только если бы захватил кого-то из охранников ментально и принудил выпустить. Но я помню в каком состоянии он был после того, как ты его сломал. Он не смог бы.

— Георг хитрый и изворотливый гад.

— Пусть так, но я ведь говорила с ним до твоего возвращения в том примовском подвале. Он был сломан, побежден и признал это, могу поклясться. И это первое. Эрик был явно опоен, поэтому ничего не слышал. Как свидетель он — полный ноль, дежурная охрана — убиты, вся записывающая аппаратура уничтожена. Никаких следов.

Логично. Все. Вот только у меня в башке не укладывалась возможность многолетнего Васькиного обмана, зверства с теми девчонками несчастными, а главное, что он мог даже помыслить убить