Запутанный путь - Алекс Ключевской

надо же. Ты это, держись за неё. Я о Гараниных не понаслышке знаю. Вас мало, кто столько времени терпеть сможет, — покачал головой Миронов. — А мы так и не смогли уследить. Когда это всё завертелось, у нас уже ничего не получилось сделать.

— Спасибо, — поблагодарил его Роман. — Мне пора уже Ванду из погреба вытаскивать.

— Ступай, но если с курицами твоими, Роман Георгиевич, что-то приключится, раз вы против законов нашего бога пошли, то не вини меня, — совершенно серьёзно сообщил Миронов.

— Разумеется. Даже если этот курятник сегодня вечером случайно сгорит, я вас совершенно ни в чём не стану обвинять, — абсолютно честно сказал Гаранин и, пожав руку Миронову, вышел со двора и направился в сторону таверны, расположенной через два дома от подворья Миронова.

Зайдя в таверну, он сразу же направился к Державину, судя по виду, только что пришедшему на ужин. Бросив перед ним на стол папку с расписками от жителей, числившихся в списке потерпевших, он решительно направился в сторону подвала, где сидела Ванда. Открыв дверь, Рома спустился вниз, глядя на встрепенувшуюся девушку.

— Почему не поела? — тихо спросил он у Ванды, кивая на полный поднос еды, стоявший на полу перед ней.

— Не хочу, — пробормотала она и отвернулась. — Рома, я пытаюсь вспомнить, что произошло, но не могу и не понимаю, как так вышло.

— Я знаю. Выходи, — он прервал её и указал на лестницу. Он знал, что должен её как-то успокоить и что-то объяснить, но у него не было ни сил, ни желания этого делать. Ванда вышла из подвала и прищурилась. Всё-таки света внизу было гораздо меньше, и даже тусклый свет от стоявших на столе ламп больно ударил по глазам.

— Что теперь? — посмотрела она на Романа.

— Иди наверх, в свою комнату и жди меня. Пока не явится твой казначей, мы всё равно не сможем уехать отсюда, не заплатив штраф и судебные издержки, — тихо проговорил он.

— Рома…

— Вэн, иди наверх, — проговорил он, захлопнув дверь, ведущую в подвал.

Ванда несколько секунд смотрела на него, после чего резко развернулась и побежала в сторону лестницы, сбив с ног девушку, выходившую из служебного помещения. Это была работница, в чьи обязанности входило прибираться в таверне. От столкновения ведро опрокинулось, и вода разлилась по полу, а швабра и веник разлетелись по залу в разные стороны.

— Простите, пожалуйста, — схватила Ванда тряпку, начиная вытирать воду.

— Ничего страшного, перестаньте, — улыбнулась девушка и потянула тряпку на себя. Вырвать её из рук Вишневецкой с первого раза не получилось, поэтому она рванула, на этот раз с силой. — Хватит. Я сама всё сделаю, — твёрдо проговорила она, глядя на расстроенную Ванду.

— Извините ещё раз, — пролепетала она и вскочила, побежав вверх по лестнице, перепрыгивая через веник, валяющийся у подножия. Роман не вмешивался, только напряжённым взглядом проследил за Вандой, решая, что делать и что ей рассказать. Почему-то о её браке с местным казначеем говорить не хотелось, а без этого было невозможно объяснить, что произошло с ней в этой деревне на самом деле.

— Роман Георгиевич, я могу с вами поговорить? — из раздумий его вывел голос трактирщика. Рома вздрогнул и, повернувшись, с ненавистью посмотрел на виновника всего случившегося. — Ваша метка…

— А теперь ты, — перебил его Гаранин, медленно подходя к барной стойке и не отводя светлых глаз от хозяина таверны. — Мне абсолютно всё равно, какие проблемы ты испытываешь, втянув в свои игры мою девушку, но предупреждаю первый и последний раз: отстань от неё.

— Да как ты не понимаешь, у меня курицы дохнуть начали! — Вертумн щёлкнул пальцами, и время вокруг них остановилось. Часы, висевшие над стойкой, перестали идти, а все, кто находился внутри, замерли в тех позах, в которых находились до этого.

— Мне плевать на твоих куриц! — прошипел Рома. — Она не станет игрушкой в твоих ритуальных плясках и жертвоприношениях. Как бы ты на неё ни влиял и какие бы силы ни применял, ничего не изменится.

— Да понял я уже, что спит она только с тобой! — вспылил Вертумн. — Что бы я ни делал! Я поэтому и хотел с тобой поговорить. У твоей метки есть ограничения, но…

— Закрой рот и послушай меня, — очень тихо проговорил Гаранин, наклоняясь вперёд и глядя в глаза трактирщику. — Если ты прикоснёшься к ней хоть пальцем, я сделаю всё, чтобы ты превратился в груду пепла, и поверь, мне известно, как тебя убить пятью разными способами. Навёл справки, знаешь ли, после нашей последней встречи. Я даже не догадывался, что ты такой отчаянный, способный пойти против Лазарева. Если я узнаю, что ты снова пытаешься заполучить Ванду, то буду слёзно просить главу своей Семьи разобраться с тобой. А потом вернусь сюда с Димой и Эдуардом, прихватив с собой ещё двух сильных Тёмных, которых знаю, и выжгу лично Тёмным пламенем всё, над чем ты столько десятилетий трудился. Я не поленюсь и применю все свои знания, чтобы о тебе не осталось ни единого упоминания в твоём греческом пантеоне…

— В римском, — буркнул Вертумн, сжав стакан в руке с такой силой, что он лопнул, превратившись в стеклянную пыль. Из свежих ран потекла густая чёрная кровь, сразу же остановившаяся.

— Мне всё равно. А чтобы быть более убедительным, я расскажу Диме, как ты манипулировал не только моей, но и его женой. Тогда он станет гораздо сговорчивее и забудет о всепрощении и доверии к отдельно взятым мелким божкам, — Рома отстранился, всё ещё глядя в глаза трактирщику.

— Я с его женой даже не знаком! — возмутился Вертумн.

— Прежде чем пытаться воздействовать на людей, узнай хотя бы кем они являются. Вместе с Вандой здесь была и она. Ты не мог её не заметить…

— Да послушай меня! — повысил голос бог. — Я на них не влиял. Ну, если только немного. Они грустили, и я захотел их немного развеселить. С Вандой, конечно, всё иначе, но она даже после всего этого на своего законного мужа даже смотреть отказывалась! Я бог, демоны Астрала тебя раздери, Гаранин! Как вообще можно игнорировать божественный указ? У меня курицы дохнут и бабки стареют! А ты вообще псих. Ты посмел угрожать богу,