Призрачный отель II. Куклы Маэстро - Василий Анатольевич Криптонов

— Ты кусай.

Я откусил. Кивнул:

— Неплохо.

— То-то и оно. Ну, раз ешь, значит, и правда пожара нет. Зачем на сотовый звонил?

— Слушай, — не выдержал я, — да что у вас у всех за пунктик такой, с сотовыми? Как будто Стивена Кинга читаешь. Там тоже, если кто-то телефон в руки берёт — это целая драма на четырнадцать страниц. У меня мама, знаешь, тоже не подросток, но кроссворды уже лет десять как на планшете разгадывает, а батя троллит новичков на форуме рыболовов так, что его стабильно раз в месяц банят.

Я почему-то ждал от Кима агрессивного наката в духе «вот сам доживи до моих лет!», но — нет. Ким только усмехнулся.

— Тут дело не в возрасте, Тимур. Дело в самоуважении.

— Чего?..

— Того. Вот ты носишь у себя в кармане устройство, по которому в любую секунду тебя могут дёрнуть. Тому, кто звонит, не важно, чем ты занят: ешь, работаешь, любовью занимаешься. Может, гениальная идея в голову пришла. И тут — звонок. Людей сильно избаловала эта возможность — в любой момент до кого угодно достучаться, выдернуть, заставить с собой разговаривать. И ходят все, как на поводках. Привыкли, что их в любой момент дёрнуть могут.

— Ну, вообще-то, бывают важные ситуации.

— Конечно, бывают. Только в жизни таких ситуаций может быть две-три, по-настоящему важных. А ты из-за них соглашаешься всю дорогу носить ошейник.

— Да ну тебя, блин. Утрируешь.

— Нисколько. Смартфон — это ещё грустнее. Это ошейник с двумя поводками. За один дёргают все, кому не лень, а за другой — ты сам, но зато каждые пять минут. Как тут удержаться, когда весь мир так и пляшет вокруг тебя, стараясь развлекать. Раньше это только князьям да царям доступно было — шута держать. А теперь любой дурак может. Из обходчиков смартфон только у Кондратия. Знаешь, почему?

Я пожал плечами.

— Подарил один добрый человек, отказаться неудобно было. Кондратий приловчился новости читать, но и то плюётся. Газеты, говорит, лучше.

— Пока новость в газете появится, она уже прокиснет десять раз.

— Зато, небось, там только важное. Без всяких трогательных котиков.

— Ну окей, допустим. До сих пор вам и без смартов нормально было. Но времена-то меняются! И лучше это понять поздно, чем никогда. Сейчас, когда вся эта фигня с Маэстро творится, нам обязательно надо держать связь! Чтобы иметь преиму…

— Маэстро с пожирателями лишены возможности держать такую связь, — перебил Ким, глядя перед собой. — И преимущество, о котором ты говоришь, иллюзорное. Вот ты вызвал меня сейчас. Зачем?

— Ну, я знал, что ты эту улицу патрулируешь. Хотел рассказать новости про Маэстро, поделиться своими соображениями. Одна голова хорошо, а…

— Ты знал, что я патрулирую эту улицу. Мог подождать, увидеть мою машину, махнуть рукой. Я бы обрадовался и с удовольствием тебя подобрал. Мы бы всё обсудили по пути. Но ты выбрал дёрнуть поводок… Да успокойся, я понимаю, что для тебя это — норма жизни. Вижу, что ты не из тех, кто за своими хотелками других людей не замечает. Я на тебя не злюсь, но предупреждаю: позвонишь ещё раз, не будучи объятым пламенем — добавлю твой номер в чёрный список.

Я поперхнулся и закашлялся. Ким дружелюбно похлопал меня по спине. И так же дружелюбно закончил:

— А потом тебя все обходчики заблочат. Год будешь злиться, психовать. А потом в один прекрасный момент вдруг поймёшь, что за весь этот год ровным счётом ничего такого важного с тобой не случилось. Я имею в виду, настолько важного, чтобы трезвон устраивать. И со всеми нами ты всегда встречался, когда было нужно. Никуда не опоздал, ничего не упустил. Ты думаешь, мы закостенели? Не видим, что происходит, не понимаем?.. Нет. Наоборот: мы видим и понимаем больше других. Просто в силу накопленного опыта. Мы многое пережили, нам есть, с чем сравнивать. И мы видим: это время такое наступило, когда люди начали бояться молчать. Они боятся быть наедине с собой. Потому и кричать стараются как можно громче, думают, что миру без их крика будет худо. Про ретриты с цифровыми детоксами, думаешь, я не слыхал? Ещё как. Богатые люди платят большие деньги за то, чтобы у них кто-нибудь телефон отобрал на недельку. И когда отбирают — вдруг оказывается, что без телефонов жить можно, и жить хорошо. И мир не развалился за неделю без твоих цифровых криков.

— Ну, ты фаталист, — покачал я головой. — А может, стоит потерпеть неудобства? Ради того, чтобы, может, однажды кому-нибудь жизнь спасти, быстро приняв информацию?

Ким молча улыбался и смотрел на меня, держа в руке наполовину съеденную шаурму.

— Если бы, например, у Ромео и Джульетты были сотовые — трагедии бы не случилось, — привёл я, как мне казалось, терминальный довод. — Сколько всякого дерьма с людьми происходило просто из-за того, что не было возможности моментально обменяться информацией!

— И что?

— Не понял вопроса.

— Ну, что бы было, если бы у Ромео и Джульетты имелись сотовые? Мир лишился бы прекрасной истории любви, величайшей трагедии. Не извлёк бы из неё никаких уроков. Он получил бы скучную историю о двух подростках, которые валяются на диване, каждый в своём доме, и переписываются о том, как на них давят невыносимые предки. И, скорее всего, в финале этой истории они бы всё равно сговорились роскомнадзорнуться одновременно. Ты ещё скажи, что если бы Господь повесил на древе познания добра и зла камеру с датчиком движения, то мы бы сейчас жили в раю. Самому-то не смешно?

Смешно мне не было. Наоборот — я злился. Хотелось кричать, доказывая, что Ким не прав! Миллион доводов можно было бы привести. Но я взял себя в руки. Хрен с ними, с чудиками. Пока жареный петух не клюнет, всё равно не поймут ничего.

— Ну ладно, поболтали — будет. — Ким оторвал зубами кусок от шаурмы. — Так чего там насчёт Маэстро?

Переключившись на конкретику, я быстро забыл про мировоззренческие расхождения. Рассказал про допрос Маэстро, про создавшуюся патовую ситуацию.

— Если его отпустить — он и правда не успокоится. — Ким смял и запулил в урну бумажную упаковку от шаурмы. — И тут не в математике дело, это он так говорит. Те души, которые сейчас в плену, ни в чём