Бояринъ из куна-чакры - Владимир Борисович Журавлев

резковатые черты лица, но для Франции это норма. А в остальном Мишель — конфетка.

Ну и вишенкой на тортик — а сам-то? Смазлив настолько, что от зеркала аж тошнит. Физиономия идеальная а-ля Ален Дюпон. И талия тонкая, как у девчонки.

И ведь изменения только начинают проявляться. Судя по открывшимся фактам, все кланы усиленно роют в этом направлении, и Лихачевы усиленней всех. Рыли. Блин, как бы стребовать с генеалогического бюро премию? Мы за них большую работу сделали!

Ну а дальше всех в этом направлении продвинулся кто? Российский император, его генеалогическое бюро не контролирует, он сам его контролирует. И я даже боюсь представить его нынешние магические возможности.

И наверняка он давно не человек. Как и главы остальных монархических домов Европы.

За-ме-ча-тель-но. Просто превосходно. Самый сильный маг России, потерявший человеческий облик — в магическом пока что плане, внешне он вроде человек — это российский император. И мой личный враг — российский император. А у близняшек, Риманте, Веры и Мишель кто главный враг? Да российский же император вкупе с главными монархами Европы! Тут и гадать не надо, он это, он. Я эту магическую породу хорошо знаю. Можно сказать, изнутри. Если магу в руки попадает могущество, он с ним никогда не расстанется и ни с кем не поделится. И чтоб не делиться — убьет. Патриарх моего скрытного семейства именно такой. Он, кстати, дальше всех продвинулся по пути магических изменений и на остальных членов семейства совсем не походит. Ни магически, ни внешне. И магическая мощь у него — запредельная. Человечество спасает лишь то, что он болото любит. Сидит в нем и не высовывается, и всё ему хорошо. А вот если разлюбит и высунется, то человечеству… абзац. Или вообще — конец.

А болото, кстати, осушить могут. Люди — они тоже загребущие. Захотят кофейные плантации расширить и осушат.

Меня обдает холодом дурных предчувствий. Но потом я вспоминаю родные зловонные топи и немного успокаиваюсь. Тропические болота хрен осушишь, там сверху почти каждый день льет.

Утро начинается с того, что Риманте просыпается, дарит мне стеснительную улыбку, сладко зевает… и выметывается из комнаты. И вот уже в доме звенит ее жизнерадостный голосок. Энергичный такой, хозяйственный. Она наконец нашла свое место. Ее место — в моей кровати, греть хозяина. Ну а то, что кошки считают себя первыми хозяйками в доме, известно всем, кто хотя бы раз держал кошек. Она еще попробует и правила свои установить, кошки — они такие. Наглые, пока тапком не поддашь.

И-эх, хороша клановая жизнь! Ничего не делаю, а денежки капают, и настолько капают, что их даже считать не надо! Хватает на все и еще остается!

Кстати, кто это в гостиной считает мои денежки⁈

Быстро принимаю душ, одеваюсь подчеркнуто строго — да, я теперь могу позволить себе одеваться десятками разных способов, и мне не стыдно!

Выхожу в гостиную, а там! Веселая компания на лавочках сидит, как говорится в древней шуточной песенке. Вера и князь Кирилл. Мишель и князь Бран. И все четверо смотрят на меня недовольно, как будто я им денежки считать мешаю.

Сначала думаю сгрести незваных гостей левитаторским захватом и выкинуть в окно. А князь Бран потом за собой вставит выбитый стеклопакет, у него хорошо получается. Но сдерживаюсь, а потом с сожалением от действий отказываюсь. Во-первых, гости — званые. Просто не мной. Во-вторых, левитаторские умения проявлять не стоит. Князь Кирилл догадается, кто его в бассейне топил, обидится и будет выговаривать Вере за плохое воспитание сына.

Раскрывать свои возможности нельзя, а замаскировать их под что-то другое и можно, и нужно. Поэтому я просто сдвигаю кресла в сторону ногой. Все четыре. Вместе с сидящими в них. А что? Выплеск магических способностей — он такой, на него все можно списать.

— Не помешал? — спрашиваю кротко.

Вообще трюк так себе. Князь Кирилл такое может сделать даже без магии, здоровый кабан. Но он может, но не делает, а я могу и делаю. Потому что это мой дом.

И как-то такая простая мысль до всех разом доходит. Вера вскакивает с извинениями, несется за креслом, а из кухни появляется одна из спортсменок с подносом всякой вкусной всячины для меня. Одета девушка сногсшибательно. Если убрать с бедра кобуру с крупнокалиберным пистолетом — идеальный образец горничной, тот самый, который в эротических итальянских комедиях. Лицо девушки мрачное и сосредоточенное, что только добавляет пикантности в комплекте с короткой юбочкой. Знает мама Вера в нарядах толк, не отнять.

Сажусь в ловко подставленное кресло, беру в руку ложку — и поднимаю на присутствующих вопросительный взгляд.

— Об чем толкуем?

Князь Бран давится возмущением, но Мишель незаметно тычет его в бок. Не понял, это они в ссоре или помирились? А, неважно, так и так они все равно вместе, свела же судьба, столкнула нос к носу.

— О клане Лихачевых, — осторожно говорит Вера.

— А что Лихачевы? — не понимаю я. — Пусть живут Лихачевы.

— Рой, мы их перебили.

О, а это Мишель голос подала. Тоже очень осторожно. Понимает коза, что заигралась в самостоятельность.

— В смысле? Там осталось много фертильных самок, помнится, визжали просто оглушительно…

— Рой. Женщины в магических кланах — никто.

Смотрю в недоумении на Веру. Типа, а чего она тогда тут делает, на серьезных переговорах?

— Во всех кланах, кроме нашего, — поправляется женщина смущенно.

— М-да?

Сосредоточенно думаю, даже жевать перестал.

— Мама, у тебя есть время заниматься лихачевскими производствами?

Вера явно в затруднении. Есть ли у нее время… есть ли у нее уже сейчас свободное время, вот в чем вопрос! Управление заведениями на Центральной першпективе, хозяйство нашего дома, обучение близняшек и фрейлин обычаям императорских дворов — есть ли у нее время поспать, так правильней спросить.

— Мишель, а ты?

Девушка энергично мотает головой. Ну да, в системе безопасности нашей семьи зияют огромные дыры, ее по факту пока что вообще нет, тут надо работать в режиме 247.

— Забирайте, — вяло машу я ложкой князьям. — Как-нибудь между собой поделите. Оставьте маме лихачевские магазины на Центральной перспективе. На булавки. Остальное как хотите. Вопрос решен?

Князья в шоке. У них такая щедрость не принята. Мои женщины сидят угрюмые. Но помалкивают, давят усиленно свою жадность. Потому что умные и понимают — не потянем.

Тогда у меня предложение, — лениво говорю я. — Хотите вы или нет, но