Источник - Дмитрий Александрович Билик

Если узнают, что я сам по себе, голову открутят. Но это все детали. Главное, что я купил кучу продуктов и завтра сделаю кассу. Там какая-то движуха назревает, самое то поторговать с утра пораньше, народу будет много.

— Эта движуха называется — битва с изначальным кроном.

— Да мне фиолетово, — признался бес. — Лишь бы бабки платили. Все же хотят с утра вкусно покушать. Так что?

— Так что «что»? — не понял я, все еще готовый растерзать какую-нибудь рыжую нечисть.

— Работы много, один не справлюсь. Давайте, братцы, всем миром навалимся, выручку делим относительно в равных долях.

— Я стесняюсь спросить: в относительно равных — это в каких?

— Треть владельцу бизнеса, треть главному повару, а треть обычным работникам. Все по-честному.

— Понятно, Григорий, — сказал я, стараясь не выдавать в своем тоне злорадства. Месть надо подавать холодной, но у меня чего-то не получалось. — Ну что сказать, успехов тебе в твоем нелегком деле. Мне надо спать. Завтра, как ты выразился, назревает движуха. И я в ней должен участвовать.

— Ладно, — как-то слишком легко согласился бес. — Саня, Митя, вы же мои кореша.

— Саню тоже не трогай! — сразу наложил свое вето я. — Он мне нужен в полной боеготовности, а не сонной мухой на снежном склоне.

— Без ножа режешь, как же мы все вдвоем? — искренне растерялся Гриша.

— Это называется, Григорий Евпатьевич, правильно составленный бизнес-план. В твоем случае, ни хрена не правильно и ни хрена не составленный.

— И чего мне делать⁈ — чуть не плакал новый магнат, который еще пять минут назад был готов нагнуть всю Скуггу. Даже с учетом своего роста.

— Закрывать ИП прежде, чем оно начало приносить убытки, — искренне посоветовал я.

— Митюша, но ты ведь меня не бросишь?

Лесной черт вздохнул, явно свидетельствуя о том, что он о своем решении еще пожалеет, однако кивнул:

— Помогу, дядя Гриша. Куда ж я денусь?

Я бы мог поговорить с Митей о том, что надо научиться отстаивать свое «я» и не делать то, что делать не хочется. Но я вообще-то не психолог, да и черт у меня не маленький, сам разберется.

Что до отстаивания своего «я», у меня у самого здесь были определенные проблемы. Потому что, остыв и немного поворчав, я все-таки сходил к Анфалару и предупредил о новом бизнесе Григория. А что делать? Григорий, пусть наглый и самодовольный, но был мне нужен с головой больше, чем без нее.

К моему невероятному удовольствию, правитель Фекоя благодушно рассказал о податях и налогах, которые надо уплатить в недельный срок, чем поднял мне настроение. Значит, все-таки есть какая-то вселенская справедливость. А я уже донес благую весть до самого беса. Пусть не думает, что в сказку попал.

В конечном итоге мне было плевать на то, что затеял Гриша. Пусть и решил он заняться этим в самое неподходящее время. Не сегодня-завтра мы покинем Фекой. И пускать здесь корни лично мне представлялось невероятно плохой затеей. Лишь бы сам не вляпался в неприятности, да меня не втянул.

Сейчас голова была занята не бесом, а предстоящей беседой со Стынем. Шанс того, что крон все-таки меня размотает, определенно имелся. Даже с учетом силы домового и нашего хитрого плана. И правители точно не впишутся, чтобы сберечь Великого хранителя Пустоты. Скорее, с удовольствием на это посмотрят. Конечно, затем они уничтожат и Стыня, но меня почему-то подобная мысль не грела. Я не тот просветленный человек, кто будет доволен посмертной славой. Мне бы прожить тихо и незаметно, но по возможности долго и счастливо.

И, конечно же, выспаться мне не удалось из-за моих горе-поваров. Мало того что бес с чертом гремели, словно моя бабушка в субботу утром, так еще и периодически переругивались. Как я понял, беса не устраивала низкая квалификация черта, а последнего диктаторские замашки «дяденьки Гриши». Все-таки даже у Мити есть своя точка кипения. Которая, как известно, не точка G, и найти ее гораздо легче.

Я даже несколько раз вышел из другой комнаты и рявкнул на нечисть, правда, толку было чуть. Домашние были как школьные хулиганы — стоит отвернуться и дать им минут пять, тут же начинали все заново. Все-таки отсутствие дисциплины и телесных наказаний сослужили мне дурную службу. Однако теперь назад уже ничего не открутишь. Что называется, видели глазки, что выбирали…

Надо ли говорить, что задремал я глубокой ночью, да проснулся совершенно разбитым, как во время простуды. С той лишь разницей, что рубежники не болели. Что еще интересно, разбудил меня домовой, сам бы я благополучно проспал собственную «битву» — телефон давно разрядился, поэтому будильник я не поставил, а внутренние часы работали весьма хреновенько.

— Чего, Саня, пора?

— Пора, — грустно вздохнул домовой.

— Скажи еще, что ты к дому привык?

— Привык не привык, но оставлять жалко. Мы же не бесы какие, что хозяев как перчатки меняют.

Григория здесь не было, он явно уже сверкал харизмой и рыжей шевелюрой на рынке, поэтому возмутиться было некому. Правда, перед уходом моя верная нечисть оставила какую-то вкусную штуку, походившую то ли на творожные сырники, то ли на безе. Правда, настроение мне это не подняло.

Когда мы молча поели, Саня, словно размышляя, продолжил:

— Да и домик неплохой, махонький, но аккуратный. Я бы тут царем был.

— Я тебе когда-нибудь найду такой дом, что ты офигеешь.

— А можно без вот этих вот… сюрпризов?

Мое обещание явно не впечатлило домового. Вот все же грустно, когда нечисть знает, чего от тебя ожидать. Подсказываю — ничего хорошего. Ну и ладно, ну и больно-то надо.

Мы оставили спящего без задних ног Митю (не потому, что Гриша решил сделать первый фекойский холодец, просто черт умаялся) и вышли в общую комнату с печкой. Кавардак здесь царил, конечно, жуткий. Оно и понятно, бес отвечал исключительно за уборку, все остальное находилось в сфере ответственности черта.

Я взял заранее приготовленный старенький сапог.

— Домовой, домовой, тут послужил, пойдем и в мой дом.

Формально Саня, как любая адекватная нечисть, мог отказаться. Домовые — народ вольный, и принудить их к чему-то очень сложно. Более того, я прямо по глазам своего напарника видел, что он явно не хочет лезть в сапог. Не только из-за запаха. Саню пугала возможная перспектива нашего плана. И надо сказать, он был не