Источник - Дмитрий Александрович Билик

благополучно телепортнулся к себе в хижину. Да, немного расточительно с точки зрения хиста и реликвии, мол, наши люди в булочную с помощью реликвии не трансгрессируют. Но мне казалось, что великий хранитель Пустоты, который уезжает из дворца даже не на Роллс-Ройсе, а просто чапает пехом — грустное зрелище. Я бы сказал — душераздирающее. А понты и пафос в данном деле значили немало.

Правда, надо было думать об этом прежде. До того, как я шагал от центральных ворот через весь город в расписанной одежке молодежного стиля «ТВОЕ» на встречу. Лучше было бы, чтобы великий хранитель возник ниоткуда и ушел в никуда. Но я всегда славился своим задним умом, поэтому в данном случае мы имели то, что имели.

Однако даже с учетом всех этих вводных я был очень доволен собой и тем, как все сложилось. Ровно до того момента, пока в дверь не постучали. Учитывая, что никто не должен был знать (не считая близких друзей), что мы здесь находимся, — эта вежливость настораживала.

— Так, всем приготовиться, — сказал я.

Правда, так и сообщив, в чем это должно было заключаться.

— Ты чего дергаешься? — спросил Саня. — Там же чужанин обычный.

Вот это было еще удивительнее. Нет, не система сигнализации «Умный домовой», а приход такого нежданного гостя. Правильно ведь говорят, незваный чужанин хуже татарина. Точнее лучше — не хотелось бы обижать татар.

Однако я открыл дверь и обнаружил, что Саня был чертовски прав. Там действительно стоял бородатый фекоец, правда нагруженный тюками, корзинами и небольшими мешками, как вьючный осел.

Он сейчас олицетворял собой главное правило мужика — который не ходил от машины до квартиры два раза, пусть и приходилось жертвовать багровыми ладонями от режущих пакетов и ноющими плечами.

Более того, фекоец даже сейчас держал всю поклажу на себе. Видимо, в этом мире тоже была внутренняя установка для мужиков, что если он вдруг поставит принесенное, то окажется лохом.

— Товары, — пропищал фекоец.

Только сейчас я понял, что это совсем пацан, лет четырнадцати, не больше. Хотя развит неплохо, да еще бородища эта. Его можно запускать в наши магазины, чтобы ловить продавцов на продаже алкашки несовершеннолетним.

— Что товары?

— Великий кухарь приказал доставить их сюда.

— Великий кто?

Несчастный малец уже побагровел лицом, а на лбу вздулась вена. Поэтому я поторопился перехватить у него часть тех самых товаров. Не дай бог еще мальчишку удар хватит. Что интересно, даже для меня поклажа оказалась увесистой, а я, на минуточку, кощей.

— Великий кухарь Григорий приказал доставить товары сюда, — с облегчением выдохнул малец.

— Ну да, я должен был догадаться. Что-то развелось тут в последнее время великих людей… и нелюдей, — пробормотал я. После чего добавил. — А где сам великий кухарь?

Фекоец обернулся, словно бес должен был выскочить из-за его спины. Не знаю, на что он рассчитывал, но, понятное дело, ничего произошло. Пришлось мне попросту указать, куда кидать принесенное. Благо, Григорию хватило ума расплатиться заранее. Так, стоп, а откуда у моего недотепы деньги? Помнится, у него небольшая аллергия на лунное серебро. Да и вообще у него жизненная философия птицы, которым, как известно, деньги не нужны. Все нужное ему посылает Аллах, для всего остального есть Матвей.

За следующие полчаса пришло еще пять посыльных: с тюками, корзинами, кувшинами, мешками, разве что последний принес какие-то пахучие ветки сухостоя, от которого Митя тут же начал чихать.

— Это чертополох, что ли, дяденька?

— Похож, но нет, — ответил я. — Может, местный вариант.

Впрочем, веник пришлось выставить наружу, чтобы Митя не расхворался окончательно. Хотя и без этого меня довольно сильно напрягало, что наш новый домик, и без того оказавшийся довольно небольшим, внезапно превратился в кладовую. Ох уж мне этот Гриша.

Бес появился через час в сопровождении каких-то странных людей, среди которых было даже несколько наемников. Вот это мне совершенно не понравилось. На Григории красовалась какая-то местная накидка, огромные перчатки и небольшой кошель а-ля мешочек, который бес прижимал к себе. Судя по красным пятнам на шее и запястьях, в кошеле находилось лунное серебро. Нет, ей богу, на его могиле напишут: «Он умер от чрезмерной любви к серебру… и удушения». Потому что мне жуть как хотелось сейчас дружески пожать Григорию шею.

— Господа, следующая партия завтра. Мои помощники уже начинают делать заготовки.

Правда, он скосил глаза на меня и тут же осекся, потому торопливо распрощался со всеми и юркнул внутрь.

— Григорий Евпатьевич, можно тебя на минутку?

— Хозяин, давай потом, у меня дел невпроворот, — сразу понял бес, что мой тон не предвещает ничего хорошего. — Да и устал.

— Гриша, чтоб тебя!

Я выпустил чуть хиста, отчего балки утробно застонали, а домовой тревожно встрепенулся. Он явно был против подобных мероприятий в его владениях.

— А чего сразу Гриша? — тут же кинулся из обороны в атаку бес. — Между прочим, ты сам виноват.

— В смысле⁈

От возмущения я чуть не задохнулся. Вот все-таки правильно говорят, что лучшая защита — это нападение.

— Ты сказал, что мне можно продавать еду, я так и сделал. Полночи готовил, а утром — на местный базар. Хотя, я тебе скажу, торговать тут особо и нечем… Это самое, объем рынка мелковат.

— Гриша, давай ближе к теме.

— Так вот, я нашел там нечто вроде скамьи, расположился и давай торговать. Сначала шло не очень, а потом ничего, народ потянулся. Наемники в основном. Распробовали, так сказать, Григория на вкус…

Бес хохотнул, довольный своей шуткой, однако заметив мой недовольный взгляд тут же продолжил:

— Чуть с руками не оторвали. Я уж не знаю, чем у них тут бабы занимаются.

— Григорий, давай без бесовского шовинизма, — я был близок к тому, чтобы закипеть окончательно.

— Короче, я уже заказал смастерить лоток у местного плотника, у них тут какая-то заморочка с деревом, поэтому вышло дорого. Но для хорошего дела денег не жалко. К тому же, у меня теперь их столько! Заодно договорился, чтобы он вывеску мне сделал.

— Погоди, ты просто пришел на рынок и стал торговать?

— Нет, там, конечно, сунулась пара вертлявых ребят, но я сказал, что все норм, я от Анфалара.

— Чего? — у меня даже дыхание перехватило от такой наглости.

— Ну, вы же друзья. Ты за меня, если что, договоришься, хозяин?