Дело мертвого дракона - Мария Камардина

все участники разборок с элементалями проходили реабилитацию у психологов Особого отдела, Кощеев поругался с начальством и выбил для Ирины компенсацию – с условием, что она и ещё двое сотрудников мастерской «Лебёдушка» будут проводить дополнительные занятия для сотрудников по работе с амулетами.

А всё потому, что найти нас удалось в первую очередь благодаря медвежьей лапе. Как потом выяснилось, ровно в тот момент, когда Зверев вошёл в класс, амулет завибрировал и нагрелся так, что Сашка, почти успевший доехать до дома Кожемякина, развернулся через двойную сплошную и рванул назад, на ходу вызванивая Князева.

Тот получил сообщение с крышечкой как раз в процессе допроса Кожемякина и задавал неудобные вопросы про Ирину. Сашкин звонок застал обоих в момент, когда драконоборец уже признался, что она действительно приходила к нему на берег вечером, но адекватно сформулировать, почему он это скрывал от следствия, пока не смог.

Это потом уже выяснилось, что свои отношения эти двое в принципе не афишировали, потому что предыдущие у обоих закончились слишком уж травмирующе. Может, и правильно делали: не узнай Зверев, что они встречаются, может, и не решился бы действовать так нагло. А так – зашёл к старой знакомой, вроде как извиниться за Веронику и купить бракованные дракониты, услышал обрывок телефонного разговора о том, что на водохранилище ночью будет только один дежурный, приревновал слегка, задумал свалить вину за драконов на бывшего друга…

Ирина призналась, что старый знакомый действительно пытался к ней клеиться. Кожемякину она сказала об этом в тот самый вечер на водохранилище, он разозлился, хотел было набить потенциальному сопернику морду, но она отговорила. Потому он, проснувшись утром рядом с дохлым драконом, сперва вообразил, что Ирина нарочно подлила ему в чай что-то усыпляющее, чтоб не порол горячку и не пошёл в лагерь на разборки, – а если б рассказал об этом полиции, её точно сочли бы пособницей убийцы. Хотя, как оказалось, всё было ровно наоборот: именно её тонизирующий чай помог ему проснуться до того, как успел разгореться пожар.

Сашке было велено мчаться к Дворцу пионеров. Там его встретили успевший вернуться раньше Семён, который вызвал скорую и спасателей для пострадавших от драконьего воздействия, Гошка с моей запиской и Маргарита с мрачным донельзя Кощеевым. Неудачное совпадение: он-то и отвлёк ведьму от засады новой попыткой уговорить вступить в ряды Особого отдела – а когда она спохватилась, что потеряла магический отклик с повешенного на меня магического «жучка», стало уже поздно.

К моменту приезда Князева и Кожемякина спецгруппа была готова, не хватало конкретной цели. К счастью, драконоборец, плотно работавший с Ириниными амулетами, сумел наложить медвежью лапу на карту, чтобы прояснить местоположение похитителей. Отряд спасателей рванул к карьерам…

И успел – почти вовремя.

…Я откладываю куклу и гляжу в окно. Там всё цветёт и зеленеет – апрель выдался непривычно жарким. Здравый смысл говорит, что в плюс двадцать четыре можно одеться и полегче, но я привычно влезла в джинсы и теперь страдаю, потому что отопление выключить ещё не успели. То ли дело Лерка: надела платьице в цветочек, теперь сама на куколку похожа. Личная жизнь – вещь такая, меняет людей странным образом.

Кстати, вон она, личная жизнь, торчит на другой стороне улицы, потому что там тень. Вдвоём торчат, не ссорятся, что-то бодро обсуждают. Хотя понятно что – работу. Сашка вон уволился, а шеф оценил результаты Владовой практики и решил оставить его в Департаменте. И неважно, что диплом ещё не получен, главное, что человек в рабочее время на рабочем месте находится – не то что некоторые!..

В дверь класса стучат и заглядывают.

– Ириша, вы закончили? Мне б Екатерину!

Женя, хозяйка «Лебёдушки» и, между прочим, племянница Кожемякина, всё-таки шьёт мне свадебное платье. Я продала Лизе трофейный драконит, а ещё мне сделали скидку, «как для своих». И теперь как минимум раз в неделю мне звонят с новой гениальной идеей: «А давай рукава с разрезами? А давай стразы вместо бисера? А давай молочное кружево, а не бежевое? Ну как ты не видишь разницы, смотри, совсем же разные оттенки!»

В этот раз вопрос касается выбора узора для вышивки, и с ним мы определяемся быстро. Я возвращаюсь в класс, где все уже собирают вещи, подбираю новую куклу и дрыхнущего на подоконнике Гошку, прощаюсь и вместе с Леркой выхожу на залитую солнцем улицу. Нас замечают, улыбаются до ушей, а потом наперегонки бегут к светофору, который как раз начинает мигать.

– Синхронные мальчики, – вполголоса комментирую я. Лерка фыркает. Гошка чирикает и пытается вылезти из сумки, а я пытаюсь засунуть его обратно, потому что дракон на руках – это жарко.

А потом мы все вместе идём в парк, едим мороженое, катаемся на колесе обозрения, кормим уток в пруду булкой – больше половины, конечно, съедает дракон, и ему, в отличие от уток, это не вредно. И всё хорошо, и весело, и лето совсем скоро…

И когда-нибудь мне, наверное, перестанут сниться кошмары.

Обязательно.

* * *

– Этого момента я ждал пятьдесят лет.

Она скептически хмыкает, но всё же ставит подписи на бланках. Отныне Терехова Мария Николаевна – официально майор Особого отдела.

Как будто это что-то меняет.

– Осталось дождаться ответа на второй вопрос.

Она смотрит искоса, поправляет волосы и всё-таки улыбается.

– «Нет», как обычно. Ты же теперь мой начальник, нам нельзя.

Он громко вздыхает и ворчит:

– Такое ощущение, что ты всерьёз считаешь меня Кощеем Бессмертным, который может ждать вечно.

Она качает головой.

– Ну какой же ты Кощей. Ты бестолковый царевич, которому нужно сгрызть три железных хлеба, стоптать три пары железных сапог, стесать три железных посоха…

– А ты холодная лягушка, – в сердцах огрызается он.

Она пожимает плечами. Лягушка, царевна – какая разница?

Кощей ещё не побеждён.

Работы ещё много.

Для них обоих.