Новое назначение - Андрей Александрович Васильев

В противном случае крайним останешься ты. Вернее, продолжишь им являться.

— То есть сейчас вы в смерти Хранителя кладов вините меня? — То ли Ленц был хорошим актером, то ли в самом деле изрядно изумился тому, что услышал. — С чего?

— Не секрет, что у Митрохина характер был не сахар, — отстраненно, не сказать равнодушно, произнес Аркадий Николаевич. — Он многим отказывал в помощи, причем среди этой публики встречались не самые добропорядочные личности. Опять же резкость его суждений кое у кого вызывала неприятие, тем более что он высказывал их в лицо собеседнику.

— Что да — то да, — подтвердил Арвид.

— Но с учетом того, каким он являлся бирюком, это все дела прошедших дней, — продолжил начальник отдела. — А вот тебе он отказал совсем недавно, причем в своей излюбленной манере, да еще и при свидетелях, что более чем унизительно. Ну а как ты относишься к подобным вопросам, мне известно не понаслышке.

— Абсурд же, — потер лоб вурдалак. — И я это понимаю, и вы, и ваш спутник, несмотря на молодость и неопытность, думаю, тоже. Притягивание истины за уши. Удивлен. Право слово — удивлен. Раньше вы себе такого не позволяли.

— Какого «такого»? — уточнил Францев. — О чем ты? Арвид, я сижу напротив тебя, беседую почти по-дружески, мой сотрудник ест твой хлеб в твоем доме. Испытывай я хоть сколько-то обоснованную уверенность в том, что ты приложил руку к смерти Анатолия, то нашей ноги здесь не было бы. Но нет. Я тут, если ты не заметил.

— Выходит, я еще поблагодарить вас должен? — Иронию Ленц почти не скрывал, но Олег, прикончивший первый бутерброд и принявшийся за второй, с колбасой, все равно уловил в голосе вурдалака некоторое облегчение.

— Было бы не лишним, — согласился с собеседником начальник отдела. — Арвид, я всегда оперирую исключительно фактами. Работа у меня такая. И они говорят об одном — официально последним предложение о сотрудничестве Хранителю кладов делал именно ты. И он тебе отказал, чем ты, повторюсь, был очень расстроен. Это видели и запомнили многие, поскольку место для беседы ты выбрал не уединенное. На данный момент эти два и два сложил только я. По крайней мере мне хочется так думать. Но скоро это сделают и те, кому смерть Митрохина доставила массу неудобств. Да, они могут прийти к выводам, аналогичным тем, что сделал я, слишком все шатко и неочевидно. Но вот какая штука, Ленц, ведь эти искатели справедливости могут не самостоятельно до чего-то додуматься, получить информацию со стороны, верно? И запросто может случиться так, что она к ним придет в типичном состоянии «не из первых рук» — самую малость искаженная и с неверно расставленными акцентами. Вернее, не так. Расставленными в тех местах, где нужно. Но — не тебе, а тому, кто их расставлял. Как все будет происходить дальше, рассказывать?

— Все так, Аркадий Николаевич, — медленно процедил вурдалак. — Все верно. И я даже могу предположить, кто таким добрым окажется.

— Не факт, что все кончится падением твоей семьи, — мерно произнес Францев. — Но неприятностей тебе доставят великое множество. Например, вот этот прекрасный клуб сожгут. Айза сюда пяток саламандр запустит — и все, прощай капиталовложение.

— Она может. — У Ленца дернулась щека. — Что там? И сделает. Мои молодые дураки ведь в том году одну девку из ее свиты чуть не выпили досуха. Ну, вы в курсе. Да и старика она обхаживала, какую-то захоронку, лежащую в земле чуть ли не со времен татаро-монгольского нашествия, хотела поднять. Митрохин, естественно, ей отказал.

— Вот потому с теми, кто его убил, прежде должен поговорить я. — В голосе Францева, до того чуть расслабленном, зазвучала сталь. — И если они подтвердят твою невиновность, то именно я засвидетельствую, что это не так, любому, кто выкатит тебе претензии. Как думаешь, мне поверят?

— Даже если не поверят, то связываться точно не станут, — невесело усмехнулся Арвид.

— Так себе комплимент, но и ладно. — Аркадий Николаевич снова отпил кофе. — А ты, Ленц, поспеши. Времени у тебя всего ничего осталось, по моим прикидкам дня два-три, не больше. Пусть твои ребята не дурочкам малолетним тут шеи прокусывают, а Москву копытят. Я знаю, что ты сейчас подумал, но поверь — мы тоже делаем все, что возможно. Отдел свою работу сроду на чужие плечи не перекладывал. Просто я даю тебе шанс, вурдалак. Шанс сберечь и лицо, и накопленное добро.

— Не стану спрашивать почему, — помолчав, ответил Арвид. — Другой вопрос задам. Что я буду за все это должен?

— Что-то да будешь, — заверил его Францев. — Не сомневайся. Но и не беспокойся, лишнего не спрошу. Я меру знаю. Хотя, конечно, должок твоей семьи перед нами растет непомерно быстро.

Ленц отвел глаза в сторону, и Олег, дожевывающий через силу третий бутерброд, с сыром, понял — речь про все ту же Матильду.

А вообще он весь превратился в слух, поскольку боялся пропустить хоть слово. Да, он не все из услышанного понимал, но и не это было главное. Его поражало как то, что Францев умудряется быть таким разным, при этом всякий раз оставаясь собой, так и то, что сейчас он этого вурдалака, который, вполне вероятно, мог их обоих прямо тут на ноль помножить, по сути, выпотрошил, как рыбу.

— Поспеши, — повторил Аркадий Николаевич, понимаясь со стула. — Олег, слушай, куда в тебя столько лезет?

— Растущий организм требует много пищи, — ответил юноша. — Так бабушка говорит.

— Бабушка врать не станет, — согласился с ним начальник. — Да, Арвид?

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Я найденыш. Но знаю точно, что лучше, когда еда есть, чем когда ее нет. Так что, приятель, приятного аппетита.

— Спасибо! — поблагодарил хозяина клуба Ровнин, без особой грусти глянул на оставшийся бутерброд с ветчиной и залпом осушил бокал с газировкой. Есть ему совсем уж не хотелось, а пить — очень.

— Как только я что-то узнаю, то информация сразу попадет к вам, — пообещал Францеву Ленц. — Незамедлительно.

— Надеюсь. Телефон мой у тебя есть.

— Да, Аркадий Николаевич, чего вы себе мобильный аппарат не купите? — Вурдалак отцепил от пояса упомянутое устройство, выдвинул из верхней части тоненькую антенну с