Магия живет три года - Алина Игоревна Потехина

значит, мы на правильном пути. Ведь интуиция – одна из сильных сторон волшебников.

– И встреча с Олесей. Как ни крути, революция оказывается связанной с убийцей источника, – задумчиво проговорил Фёдор. – Я поговорю с Мией.

Мы вышли из Комитета вместе, держась за руки. Дождь, будто смутившись, прекратился, и даже ветер стих. Ранние осенние сумерки уже укутали город покрывалом из тьмы и свежести, чтобы завтра окончательно раскрасить деревья яркими красками. Над крышами пролетел дракон, и мы с Фёдором улыбнулись, осознав, что люди, живущие здесь, и не догадывались, кто мелькал над их головами…

22. Мия

Несколько дней прошли в непривычной размеренности, которая постепенно перешла в ожидание чего-то плохого. Общее подавленное состояние сменялось раздражительностью и апатией. Наверное, сказывалась усталость. Я совсем перестала нормально спать. Мне снился парень с перерезанным горлом, и во сне его белые кисти в луже багряной крови казались фарфоровыми.

Иногда снилось, как меня держат за руки, за плечи, как касается горла холодное лезвие, а потом длинные белые пальцы Стаса вырывают язык из открывшейся раны. В снах я видела, как стекает струйками кровь по его рукам, как равнодушно он смотрит на мои конвульсии и ни единой эмоции не отражается на его лице. Я слышала свой хрип, хваталась за разрезанное горло, смотрела в его глаза, и та холодность, с которой он наблюдал за моей смертью, убивала быстрее, чем бьющая из горла кровь.

Проснувшись, я обычно долго лежала с открытыми глазами, следила за квадратом света на потолке и пыталась не думать о том, что сделал им тот парень, и не убили ли его лишь для того, чтобы показать мне, на что они способны. А еще старалась не думать о том, что однажды мне придется сделать что-то ужасное. Что однажды мы со Стасом встанем по разные стороны, и хорошо, если мне удастся его победить. Если не дрогнет рука и не подведет это слабое, глупое сердце.

Под утро я проваливалась в сон без сновидений, а потом отдирала себя от кровати, уговаривала, грозила. Вставала кое-как, умывалась ледяной водой, чтобы хоть как-то заставить себя проснуться. Кофе уже не помогал. Не помогало и снотворное. Мне казалось, будто все тело было наполнено ватой.

Марик обычно появлялся ранним утром, сворачивался клубочком в ногах и лежал, посапывая. Просыпаясь утром, я встречалась с ним взглядом.

– Делааешшь-с-с вашшное-с-с, – в первый день после встречи с членами «Союза» сказал он. – Сходи-с-с в то место-с-с ещще-с-с…

Идти в поместье одна я не решилась. Было в нем что-то зловещее, да и память подсказывала, что на здание наложены заклинания, которые не дали бы прийти туда просто так. Вчера я все-таки решилась и попросила Стаса сходить со мной. Он удивился, но согласился.

Мы отправились в его родовое гнездо ранним утром. Едва затеплилось светом небо над крышами соседних домов, я натянула кофту с капюшоном и надела теплую куртку. Выглянула в окно, увидела светлую голову и поспешила вниз. Стоило мне выскользнуть из подъезда, как губы Стаса дрогнули в улыбке.

– Еще не ложилась, – констатировал он.

– Сильно заметно? – я надвинула капюшон так, чтобы он закрывал глаза.

– Выглядишь уставшей, – ответил он и взял меня за руку. – Не думаю, что тебе стоит возвращаться туда.

– Передумал? – возмутилась я.

– Нет. – Стас качнул головой и повел меня вдоль домов. – Все равно ведь пойдешь, так лучше со мной.

– С тобой, безусловно, лучше, – вырвалось у меня.

Рука Стаса сжалась сильнее, но больше он никак не отреагировал на мои слова, что принесло мне облегчение.

Металл скрипнул, отгибаясь. Мы зашли на территорию заброшенного поместья и на минуту остановились, глядя на мрачную красоту старинного здания, прикрытого рассветными сумерками, словно вуалью. Я медленно осмотрела территорию внутренним зрением, пытаясь найти наблюдателей, но не смогла обнаружить никого, кроме кошки с тремя котятами, которая пряталась под крыльцом с задней стороны дома.

Перед черным провалом входа я почувствовала плетение защитной магии, но нас она пропустила. Видимо, была настроена впускать всех членов Ордена. Или лишь Стаса, а я вошла благодаря его сопровождению?..

Внутри царила зловещая тишина. Мне показалось, будто из глубины здания чувствуется запах крови, и пальцы непроизвольно сжались. Заметив это, Стас погладил их и снова спросил:

– Уверена, что тебе это нужно?

Я проследила за чешуйчатой спиной Марика, который материализовался в двух шагах от нас и теперь стоял, вытянув шею, и принюхивался, и уверенно кивнула. Обошла прихожую по кругу, заглянула в пустой шкаф, затем двинулась вглубь дома. Дракон мелькал то в одной двери, то в другой, залезал на шкафы или пролетал над нашими со Стасом головами, едва не касаясь стен кончиками крыльев.

Разруха. Вздувшийся паркет, рассыпанные вещи и чуть сладковатый запах гниющего дерева.

– Почему никто здесь не прибрался? – спросила я и прикусила язык.

– Зачем? – отстраненно ответил Стас, опершись на косяк одной из дверей, которая лежала рядом.

– Чтобы было не так мрачно, – пожала я плечами. – Если «Союз» проводит здесь свои собрания, то почему бы ему не сделать этот дом чуточку уютнее?

– Они хотели, – ответил Стас.

Я отодвинула ногой комок из каких-то тряпок. Под ним оказалась куча осколков, которые когда-то были посудой из тонкого фарфора.

– Почему же не сделали?

– Я не разрешил.

Я посмотрела на него. Его белые волосы будто бы светились в полумраке заброшенного здания. Темно-зеленые обои рядом с ним вздыбились, отклеились и частично упали на пол, но Стас, не боясь испачкаться, прижимался плечом к стене и напоминал призрака старого дома.

– Почему? – спросила я.

– Чтобы видеть, к чему приводит гордыня.

После этих слов он обвел взглядом разгромленный коридор и, развернувшись, пошел к лестнице. Сине-зеленый дракончик задумчиво проводил его взглядом, после чего подмигнул мне и скрылся за поворотом. В одиночестве сразу же стало не по себе, и я поспешила за Стасом.

Когда поднялась на второй этаж, он уже скрылся в дверях. Только зайдя вслед за ним, я поняла, что мы снова оказались в детской. Стас стоял возле комода, на котором шеренгой выстроились солдатики. Руки его опирались на края комода, и казалось, что тот сейчас не выдержит – развалится трухой под весом сгорбленного человека.

По наитию, толком не отдавая себе отчета в действиях, я подошла к нему и, прижавшись лбом к спине, обхватила руками. Из его тела сочилась такая боль, что я среагировала на нее раньше, чем смогла обдумать последствия действий.

– Мия… – прошептал он.

– Что? – Я разжала руки и отступила.

– Зачем ты пришла сюда?

– Хотела посмотреть еще раз, – нахмурившись,