Второй кощей - Дмитрий Александрович Билик

Трубке вместе с мешком артефактов, чтобы не попадаться никому на глаза.

— Говорю же, третий справа. Зеленый такой.

Получалось, что нужное нам строение находилось неподалеку, совсем близко к выходу. Что тут скажешь, все это нам только на руку. Сейчас в Подворье и так почти никого не было. Разве что доносился гомон со стороны кружала, да шелестели голоса торговцев на площади.

Мы вдоль стены торопливо дошли до нужной здания и постучали. Благо, дверь отворилась довольно скоро и на нас, из-под многочисленных волос уставился домовой. Один из прихвостней моего обидчика.

— Прошу представить меня Терентию Павловичу. Скажите, что с глубокими извинениями пришел рубежник Матвей Зорин по прозвищу Бедовый. С извинениями и подарками, — добавил я.

Еще один момент, который мне подсказал бес. На «Палыча» дворовой очень обижался, хоть и не говорил вслух. Полное отчество, без всяких сокращений, должно было показаться уважительным обращением.

Нечисть отлучилась всего секунды на четыре, после чего домовой не просто вернулся, а материализовался возле двери с самим дворовым. Надо же, они там телепатически общаются, что ли? Видно, Терентий Палыч давненько ждал меня, раз не выдержал серьезную паузу, чтобы указать на место гостю. Даже в порядок себя не привел — рубашка расстегнута, клетчатый пиджак съехал набок. Несерьезно, ох, несерьезно. Не силен он в унижениях. Ладно, чуть попозже научу.

— Терентий Павлович, — кивнул я.

— Пришел-таки. А я говорил тебе, Ждан, что придет. Потому что всегда все по-моему выходит.

Сдерживать эмоции давалось совсем непросто. Но я изображал из себя всю кротость и смирение, на которые вообще был способен.

— Представая гостем сего дома, я, Зорин Матвей, приветствую тебя…

Гнусный злобный карлик. Ладно, сказал я совсем не это, а как учила меня Инга. И Терентий Палыч, пусть и закативший глаза, произнес нужный ответ, после чего махнул рукой. Мол, заходи уже.

Вся соль в том, что Гриша прокрался в дом шпионом. На это и был основной расчет. Потому что приди я в открытую, моего рыжего приятеля всяко заставили бы произнести клятву. Вряд ли бы прошел такой трюк, как со Следопытом.

Как сложилось бы все, если бы Гришу заставили сказать нужные слова, — непонятно. Потому что пусть я и не пришел сюда со злыми помыслами, лишь желая восстановить справедливость, но под категорию «хороших дел» наш замысел точно не попадал.

Надо отметить, что свободная нечисть в Подворье жила на удивление хорошо. Пусть немного вычурно — от взгляда на многочисленные ковры, золоченую мебель, картину с Терентием Палычем (где тот оказался представлен значительно выше, чем являлся на самом деле) у меня зачесался нос. Видимо, своеобразная аллергия на цыганщину.

Больше того, у дворового был даже кабинет. С книжными шкафами, покрытыми внушительной пылью, заваленный с одной стороны какими-то мешками, и бог весть как здесь оказавшейся старой и поеденной молью шкурой медведя под ногами. Терентий Палыч походил на ростовщика, который скупал все подряд, а потом не знал, что с этим богатством делать.

— Ну что, с чем пожаловали? — искренне усмехнулся он, переходя на «вы». Видимо, это дистанцирование доставляло ему какое-то особое удовольствие. — Вы присаживайтесь, Матвей, присаживайтесь, в ногах правды нет.

Я чуть не ляпнул, что в заднице ее тоже не особо много. Так, терпи, Мотя, сегодняшний вояж решит сразу несколько проблем. К тому же, дворовой и сам уже уселся в кресло. Было бы невежливо отказываться от предложения.

Правда, на указанный стул, огороженный с двух сторон ручками, я едва влез. Он был мало того что крохотный, так еще и очень низкий. Я чувствовал себя папой, который играл с дочкой в детском садике. В то время как Терентий Палыч, напротив, восседал на высоком кресле. Да еще и подушек под задницу напихал. Ничего себе, не думал, что нечисть в психологию умеет. Он типа давил на меня сверху вниз. Ладно, хорошо сидит тот, кто выходит по УДО.

— Признал свою ошибку, Терентий Павлович. Мне тут умные люди объяснили, что с вами нужно дружить.

— Это они правильно сказали, — весь лучился от удовольствия дворовой. Его сейчас можно было в чан со школьным чаем кидать, чтобы сахар не переводить.

— Я бы и раньше пришел, да только по делам княжеским вынужден был отлучиться в Петербург.

— Наслышан, наслышан, — покивал дворовой. — Так с чем пришли? Как мириться намерены?

Да уж, так явно на взятку мне еще никто не намекал. Собственно, я и «решать проблемы» сроду не умел. Один раз попытался «договориться», когда пересек сплошную аккурат перед стоявшим на обочине экипажем. Да так заикался и краснел, что летеха покачал головой, отдал права и взял с меня обещание больше не нарушать. Даже штраф не выписал.

Правда, с тех пор многое изменилось. Да и я успел поднатореть в подковерных играх.

— Вы уж не обессудьте, Терентий Павлович. Что было собрали, да и принесли. Только если можно, наедине. Вещи редкие, да и вам потом так спокойнее будет…

— Ждан у меня парень проверенный, — ответил дворовой. Однако довольно быстро жадность и нетерпение взяли верх. — Ладно, Ждан, подожди за дверью.

— Гриша, вылезай.

Бес под удивленным взглядом дворового материализовался из Трубки прямо на шкуре медведя вместе с мошной. Затем развязал мешок и достал оттуда какую-то огромную штуку, как признался сам бес — от веретена. Не знаю, для чего она была нужна, но выглядел артефакт весомо. И еще, по заверениям Гриши, хранил внутри больше всего хиста.

— Это и все остальное в мешке мы хотели бы отдать вам. Если, конечно, вы захотите взять!

Дворовой даже не услышал намека на ловушку в моих словах. Его глаза заблестели, как две золотые монеты, а в голове прозвучал звук пробиваемой кассы. Про неожиданное появление беса он уже вообще забыл.

— Чего бы не захотеть, — в одно мгновение он спрыгнул с кресла, обежал стол и протянул загребущие руки к веретену.

А Грише только того и надо было. Он и так едва сдерживался, чтобы не кинуть часть веретена в дворового. Когда же тот добровольно забрал проклятый артефакт, отскочил в сторону, с удивлением глядя себе на руки.

— Что это⁈

Вроде вопрос простой, однако от голоса дворового веяло подкатывающей истерикой. Еще чуть-чуть и закричит.

— Не вопи, — тут же осадил я Терентия Палыча. — Гриша, говори.

Бес явно немного робел. Все-таки окончательно и бесповоротно ссориться с дворовым было жутко. Но в