Адвокат вампира - Елена Комарова

высоко прыгнул. Ухватился за решетку на окне, подтянулся, момент – и он уже на крыше. Порывом ветра разметало облака, и лунный свет охватил покрытые шерстью длинные узловатые руки, угловатые плечи и мощные ноги, приоткрылся в злой усмешке рот, сверкнули клыки, и оборотень, оцарапав черепицу когтями, как лезвиями, бросился прочь.

Дом в Белгравии, снятый графом фон Виттельбурхартштауфеном, не пустовал. Его окна светились, за опущенными шторами временами мелькали тени. Джонатан постучал, и дверь немедленно распахнулась, приглашая войти.

– Позвольте вашу шляпу и пальто, – бесцветно произнес дворецкий. Двигался он размеренно, как во сне, и глядел прямо перед собой не мигая: сторонний наблюдатель решил бы, что перед ним человек, страдающий сомнамбулизмом. Джонатан Харкер сторонним наблюдателем не был, и чтобы с первого же взгляда опознать жертву носферату, ему не понадобилось бы даже заглядывать тому за отворот воротника.

– Хозяин ожидает вас, – сказал слуга, открывая двери в гостиную.

Адвокат вошел, дворецкий замер за спиной – его присутствие не прибавило Джонатану хорошего настроения, а вид Дракулы, вальяжно развалившегося на кушетке, окончательно настроил на язвительный лад.

– Вижу, вы вполне освоились в Белгравии? – с ледяной вежливостью осведомился Джонатан.

– Мой старый лондонский дом вы сожгли, – невозмутимо парировал вампир. – А этот особняк все равно был оплачен до конца зимы. Мне нужно где-то жить! Входите, мистер Харкер, и располагайтесь.

Адвокат помедлил, отмечая краем глаза движение – по дверному косяку деловито карабкался вверх один из тех «настоящих английских паучков», так очаровавших Ауреля при первой встрече во время осмотра дома. С невероятной быстротой мелькнула над его плечом белая бескровная рука, схватив несчастного паука, и слуга сунул его себе в рот.

Дракула усмехнулся – жестокой насмешливой улыбкой.

– Оставь нас, – он небрежно махнул рукой, и дворецкий, повинуясь, засеменил прочь – вероятно, продолжить охоту на пауков. Дверь за ним бесшумно закрылась.

– Зачем? – спросил Джонатан.

– Мне нужно что-то есть! – развел руками вампир.

– Вы лишили его свободной воли, превратили в безмозглого раба!

– О, свободная воля… – Дракула снова клыкасто усмехнулся. – Обладая этим прекрасным качеством, человек нашел для него не самое лучшее применение. Например, когда усталый путник, иностранец, пораженный тревожными известиями о случившейся с его дорогим племянником беде, пришел в этот дом, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями, прислуга первым делом принялась подсчитывать, насколько велика будет денежная выгода, извлеченная из визита… – Мгновенно он оказался на ногах и навис над Джонатаном. – Все здешние слуги шпионили за Аурелем! – рявкнул он. – Они каждую минуту предавали его и помогали заманить в ловушку. Предатели получили по заслугам! Если бы не наша договоренность, никто из них не был бы сейчас жив.

Джонатан с трудом вынес пылающий алым взгляд вампира.

Дракула покинул дом на Вествик-гарденс несколько дней назад, и они знали, что последует за этим. Договор был заключен, но вряд ли можно было надеяться, что столь древний и могущественный носферату не найдет способ поквитаться с обидчиками своего родственника. Самым ужасным было то, что Джонатан временами понимал свою неспособность назвать правого или виноватого. Намного проще было бы в зале суда, где он бы взял на себя защиту одной из сторон, честно следуя своему долгу… но сначала нужно было бы выбрать эту сторону.

– В мое время с предателями обходились суровее, – граф, слегка остыв, отошел в сторону. – Желаете выпить?

– Я не пью кровь.

– А вам и не предлагают. Скотч? – Джонатан опять отрицательно покачал головой, и вампир с видом «еще потом пожалеете» наполнил свой бокал и осушил его одним глотком. – А если бы я сказал, что именно этот слуга, судьба которого заставляет вас так переживать, и ударил моего бывшего слугу ножом в спину, как бы вы отнеслись к его нынешнему состоянию?

– Это правда или вы просто проверяете мою реакцию? – спросил адвокат.

– Все равно, – сказал вампир с усмешкой. – Ну, так что вы почувствовали бы в такой ситуации?

– Если он действительно пытался убить Игоря, он заслуживает суда и каторги, – ответил Джонатан.

– В таком случае, я всего лишь сэкономил время тюремщиков и присяжных.

Адвокат одарил Дракулу мрачным взглядом.

– Его состояние обратимо?

– Да, – сухо произнес граф.

– Освободите его.

– Мы еще поговорим об этом, – пообещал Дракула. – А пока – мы отвлеклись на посторонние темы, а ведь у вас ко мне дело? Я весь внимание.

– Надеюсь на это. За каким дьяволом вам понадобилось кусать эту певицу? Мы условились сохранять секретность! – Адвокат хлопнул о столешницу развернутой газетой и указал пальцем на заметку. – Купил по пути новый номер, быстро расходятся. Вы никак не можете обойтись без того, чтобы попасть в новости? Вам так хочется пообщаться с полицией?

– Обо мне снова пишут? – Дракула отобрал газету и пробежал глазами текст. – Интересно, где лондонские репортеры находят темы, когда меня нет в городе?

– Не переживайте, в Лондоне происшествий хватает, – утешил его Джонатан. – Так что вы скажете?

– Очаровательная дама, темперамент, страсть… ах, – поделился воспоминаниями носферату. – А если вас так заботит отмена концерта, следующий состоится послезавтра. Меня не в первый раз пригласили в мир искусства. И я некоторым образом хорошо знаком с его… жрицами.

– Сомневаюсь, что вас приглашали именно за этим, – адвокат коснулся кончиками пальцев шеи над краем воротника. Дракула ответил ему очередной улыбкой, демонстрируя удлинившиеся клыки.

– Если бы вы знали, как часто меня приглашали, и по каким причинам! О, люди… Давайте поговорим о людях, – он налил себе вторую порцию скотча и с бокалом уселся в кресло, закинув ногу на ногу. – Я знаю, среди некоторых из вас бытует мнение, что человечество проделало долгий путь от дикарского состояния, в котором подчинялось низменным животным инстинктам, к неким высотам духа. Так вот, мистер Харкер, это чушь. Люди ходят в церковь, молятся, жертвуют бедным и считают себя достойными членами паствы, а меня – порождением тьмы и наследником дьявола. Но стоит поманить их властью, могуществом… бессмертием – и вот уже все забыто, и они радостно стремятся в мое темное царство. Или стремились бы, будь я настолько глуп, чтобы собирать вокруг себя толпу новообращенных. Итак, не считая легкого внешнего покрова, люди не меняются, это иллюзия. Истина же – мистер Дориан Грей, пригласивший меня в Лондон. Вы знаете, на первую нашу встречу он принес распятие. Не правда ли, чудесная шутка: защищаться с помощью символа веры, которую как раз намереваешься предать?

– Приглашал Дориан Грей все же отца графа, а не вас, – вздохнул Джонатан. – Не понимаю, как же он так ошибся?

– Простительное недоразумение, – отмахнулся граф. – Мое имя и происхождение после недавних… событий у многих на слуху, а об Августе не упоминали в хрониках с тех пор, как он уединился в Сигишоаре. То есть уже лет триста. К счастью для Грея, для вас и для всего Лондона. Несмотря на наши прошлые разногласия, этот город мне дорог приятными воспоминаниями. Мой родственник выглядит тихоней, о, этот саксонский le chevalier sans peur et sans reproche[7], как сказали бы в его некогда любимом Париже. Даже страшно предположить, что мог бы сделать Август с этим оплотом английской нравственности, прознай он о том, что его дитя здесь… обидели.

Отпив еще глоток виски, он махнул рукой.

– Волей судьбы мы оказались по одну сторону, я прислушиваюсь к вам, потому что Август назвал вас своим другом, как и Абрахама Ван Хельсинга, и это многое значит. Поэтому я дам вам один совет, а вы, надеюсь, донесете мои слова до своего компаньона.

Джонатан вежливо поднял бровь. Дракула поставил недопитый бокал на столик и встал на ноги.

– Я ценю вашу заботу об Ауреле и обо мне, – саркастически произнес он. – Господин Ван Хельсинг – человек с богатым опытом, что, увы, может сослужить и дурную службу, дав ложное чувство уверенности. Поэтому я скажу откровенно, что ни вы, ни профессор, ни ваш французский помощник, – никто из вас мне не ровня. Я жду весточки от Дориана Грея, и как только он пригласит меня войти, а ему непременно придется сделать это, я войду, и лучше не вставайте у меня на пути.

– Я бы сказал, что также