Абсолютное зло - Елена Макарова

постели и спустилась на первый этаж. Кофту и джинсы я обнаружила в разных углах гостиной. Воспоминания нахлынули, заставляя замешкаться и не сразу переодеться. Уверяла себя, что это всего лишь вещи, а не кровавые улики ужасного преступления. Ничего страшного не произошло.

Нырнула в джемпер, пока не объявились кто-нибудь из обитателей дома и не застал меня полураздетой в гостиной. Едва натянула джинсы, как чужое присутствие хлестнуло по сознанию. Застегнула молнию и обернулась.

— Доброе утро, Алу, — безошибочно отличала ее имирт от других.

— Думаешь, одна такая у него? — встретила меня привычной агрессией. — Не надейся на многое. И это не грубость, а искренний совет, — казалось, она знала больше, чем говорила.

— Или что меня ждет в противном случае? — страх неуверенно подобрался к кончикам пальцев, покусывая их навязчивым зудом.

— Разочарование, — как неизбежный приговор. — Есть преграды, которые не по силам преодолеть никому, даже властителю Кариара. Рих никогда не опустится до манри. Твой удел — роль наложницы. Обычной шлюхи, что ублажает наделенных властью и деньгами мужчин.

Красота и мощь Кариара восхищала, но чем больше я узнавала его уклад, тем меньше он мне нравился: слишком жестоки и суровы в нем законы.

— Готова? — раздался с лестницы голос Дана.

Не стала продолжать неприятный разговор в его присутствии, хотя и хотела узнать подробней о той кастовой системе, которую недавно едва затронул Рома. Но Дан и так почувствовал витающие в воздухе недосказанность и накал между мной и Алу.

— Ты за старое? — предсказуемо винил во всем Алу.

— Сам знаешь, она не позволит, — будто отвечая невпопад, защищалась она.

— Я не нуждаюсь ни в чьем позволении, — снова в манере Дана проскользнула уже знакомая надменность.

— У тебя будут проблемы, — отказывалась принимать любые аргументы.

— … как и в твоем мнении, — все больше повышал голос, перебивая ее. — Не хватало, чтобы сопливая девчонка учила меня.

— Я не сопливая девчонка! По праву рождения я Аминар …

— С-с-с-амари натр, — чуть ли не прошипел Дан, не давая ей договорить.

Не знала языка, не понимала ни слова, но точно уловила грозный приказ замолчать.

— Шакр! — не менее злобно прыснула Алу.

Казалось, эти двое иначе, как криками, не умели общаться. Не желала оставаться в эпицентре разгорающейся ссоры.

— Хватит! — вмешалась, ставя жирную точку в споре. — Дан, отвези меня домой.

Я покинула дом, и дожидалась Дана у машины. Спустя несколько мгновений он показался на дорожке. Молча разблокировал двери и сел за руль. Я тоже не горела желанием разговаривать: всё обдумывала предостережения Алу.

Кариар — не мой мир, я никогда не буду там своей, не примирюсь с бесчеловечными порядками. Не смогу удержать родителей, если они захотят вернуться. И Дана. Неужели наши жизни пересеклись вновь лишь для того, чтобы разойтись навсегда?

Глава 13

Я стояла перед зданием консерватории и не решалась войти внутрь.

В жизни произошли перемены, незаметно превратив все привычное в бремя. Посещать консерваторию стало повинностью, проводить время с друзьями — пыткой. Они ждали, что я буду веселой и беззаботной, но притворяться было выше моих сил. Я всё больше отдалялась. Наконец осознала: я — не человек.

Размышляла над тем, что если бы обстоятельства сложились иначе и родители не покинули бы родной мир, моя жизнь сейчас была совсем другой. Кем бы я стала? Врядли занималась бы вокалом. Продолжила бы дело семьи? Отец бы с детства обучал меня своему мастерству, и впоследствии я тоже занялась бы огранкой драгоценных камней? Или ковала оружие? Точно такие же клинки, какими Дан пронзал тела харпов.

Разглядывала ладони: могли ли они создать произведение искусства? Или же орудие смерти?

— Никак не можешь определиться? — Бенд подошел неслышно. Он единственный, кто как будто не замечал во мне перемен. Либо умело притворялся.

Он достал из пачки сигарету. Сжимая ее губами, шарил по карманам в поисках зажигалки.

— На территории консерватории запрещено курить, — чопорно отметила я.

Бенд посмотрел себе под ноги и, чуть прищурившись, поднял голову к зданию нашей альма-матер.

— Я ничего не нарушаю, — сделал затяжку и выпустил дым, — тротуар — городские владения. — Забавляло с какой легкостью он выкручивался из любой каверзной ситуации. — Так по поводу чего дилемма? Только не говори банальности вроде «все слишком сложно», — предупредил Бенд.

Невозможно в двух словах описать проблему и при этом не предстать безумной. Я поджала губы и опустила голову: не могла признаться.

— Раз ты молчишь, — снова затянулся, — выскажусь я. — Он продолжал курить, вызывая у меня желание отмахнуться от дыма и глотнуть свежего воздуха, но я отгоняла это желание и внимательно слушала. — Не удивлен что у тебя кризис. Так всегда бывает, если занимаешься не своим делом. — Попыталась возразить, но он перебил меня: — Знаю, ты любишь петь. Многие люди, одаренные музыкально и вокально, по-настоящему находят себя совершенно в другом. Одним достаточно петь в дружеских компаниях, детям перед сном, другие жаждут собирать стадионы и купаться в любви фанатов. Все люди разные, и для счастья нам необходимы совершенно различные вещи.

Сбивчивый звонок возвестил о начале занятий, и студенты, болтающиеся перед зданием, засуетились и, как муравьи, цепочкой потянулись к входу.

Бенд выбросил окурок:

— Не мучай себя, Мар, — поправив рюкзак на плече и примкнул к опаздывающим, устремившись к консерватории.

Улица быстро опустела, только я стояла неподвижно на тротуаре: больше некуда торопиться.

Следующие несколько часов я бесцельно бродила по городу: сидя на скамейке в парке, наблюдала за людьми; гуляла среди фонтанов, которые еще не успели отключить на долгую зиму; разглядывала витрины магазинов, совершенно не нуждаясь ни в одной выставленной в ней вещи.

Слова Бенда заставили меня задуматься. Никогда не смотрела на свою жизнь под таким углом. Еще до окончания школы я знала, чем буду заниматься. Чем хочу заниматься.

Пыталась найти ответ, зачем поступила в консерваторию. Зачем столько времени посвящала занятиям музыкой? Если бы она была моим смыслом жизни, я бы давно поддалась на уговоры своих друзей и создала с ними группу. Много лет назад Дан направил меня по этому пути, и я до сих пор двигалась по инерции. После его исчезновения я уцепилась за эту идею, как за последнюю тонкую ниточку, связывающую нас. В глубине души всегда чувствовала себя не на своем месте.

Где-то за спиной услышала сигнал машины и обернулась. Выглядывая из окна авто, мне широко улыбнулся Рома.

— Прогуливаешь? — не упустил случая поиздеваться. — Кто бы знал, что прилежная студентка Мария на такое способна. Не поверил бы, если собственными глазами не видел. — Он распахнул дверь машины,