Орден надежды - Алекс Хай

свое получил. Костика, видимо, оставят на второй год. Не станет же Аудиториум заново подвергать его Испытаниям…

— Чего вы ждете? — Денисов с раздражением обернулся ко мне.

— Лекаря. Хочу знать, насколько случившееся с тобой серьезно. Я тоже пострадал при том пожаре. Возможно, и мне нужен осмотр.

Денисов явно намеревался отвесить очередную презрительную грубость, но в этот момент в палату вплыла невысокая сухая женщина с туго затянутыми в узел седыми волосами. Выглядела она при этом живо и моложаво, а глаза ее лучились характерным для многих лекарей теплым светом. Впрочем, выражение лица лекарки дружелюбия не внушало. Суровое впечатление дополнял длинный шрам, протянувшийся от уха до подбородка.

— Господа, — она поприветствовала нас коротким кивком головы и уставилась на меня. — А этот кто?

— Соколов. Тоже вчера на пожаре был, — быстро ответил я. — Денисов, оказывается, считает себя гимназистом.

— Ну, судя по успеваемости, в гимназии ему пока что самое и место, — проворчала лекарка.

Теперь, присмотревшись внимательнее, я ее узнал. Она вела какие-то занятия на специализации по Исцеляющей Благодати. Фамилия еще у нее была странная. Бойлер? Мюллер? Вроде немецкая.

— Подождите в коридоре, Соколов, — распорядилась дама. — Судя по всему, вы точно понимаете, где находитесь. Чего не скажешь о вашем товарище.

— Он мне не товарищ, — тут же ответил Денисов.

Ну началось…

Не отвечая на очередной денисовский выпад, я просто вышел и затворил за собой двери, но внимательно прислушивался к происходящему внутри. Судя по тихим шорохам, лекарка провела быструю диагностику при помощи Благодати.

— Жизненные показатели… в норме. Пульс слабоват, да и дыхание поверхностное, но в пределах нормы. Насыщенность кислородом… приемлемая.

— Иоганна Павловна, вот карточка, — это вмешалась медсестра. — Взгляните. Возможно, перенесенные заболевания могли дать толчок потере памяти.

Зашелестели листы бумаги — лекарка быстро изучала анамнез Денисова. Вскоре, судя по звуку, карта полетела прочь.

— Нет, ничего, что могло послужить предпосылкой. Вообще вполне вписывается в картину тяжелого отравления. Взглянуть бы на токсикологический анализ того, что там горело…

— Так еще ж не присылали… Если вообще пришлют. Мустафин туда Окунева отправил.

— Тогда без шансов. Окунев не болтает и подробностями не делится. Значит, будем лечить по классическому протоколу.

Денисов заерзал на кровати.

— Что это значит? — глухо спросил он. — Я хорошо себя чувствую. Хотите, прямо сейчас поприседаю и пробегусь?

— Еще чего! — шикнула на него лекарка. — Лежите, сударь. Вам положен строгий постельный режим и диетическое питание. А также ряд препаратов для поддержки организма после процедуры восстановления…

— Как ваши витаминки вернут мне память? — ярился Костик.

— Память, если она не утрачена навсегда, вам вернет лишь время, господин Денисов, — резко оборвала его Иоганна Павловна. — И если вы желаете упустить эту возможность, конечно, давайте, побегайте мне здесь кроссы, подтягивайтесь на карнизах, скачите по коридорам!

— Простите, я…

— Полагаю, вы не до конца понимаете, что случилось, — судя по интонации, лекарка принялась стращать нерадивого пациента. — Из-за своего шила в заднице вы оказались здесь, на больничной койке. Вас принесли без сознания, вы едва не впали в кому — мы чудом успели применить Благодать и вытащить вас. На то, чтобы очистить ваш организм от ядов, ушло несколько часов. Но, судя по всему, вы пробыли в месте пожара слишком долго, и яд повлиял на ваш мозг. Благодарите Господа, что у вас из памяти выпал год жизни. Могли остаться дураком до конца своих дней!

Денисов долго молчал, но, наконец, снова зашуршал на кровати.

— Исчерпывающе и доходчиво. Прошу прощения, Иоганна Павловна. Каковы шансы, что память восстановится?

— Понятия не имею — вот вам мое экспертное заключение. Чтобы это выяснить, нужно соблюдать режим, наблюдать прогресс. Возможно, следует показаться опытному лекарю-менталисту, специализирующемуся на вопросах лечения мозга. Я смогу поделиться нужными контактами. А сейчас, господин Денисов, просто отдыхайте. И спите как можно больше — сон способствует восстановлению.

Лекарка зашагала к двери, и я метнулся к противоположному концу коридора, сделав вид, что скучал в ожидании.

— А с вами что, Соколов? — без предисловий Иоганна Павловна направилась ко мне. — Какие жалобы?

— Усталость, утомляемость, плохой сон.

— И давно?

— С момента поступления в Аудиториум, — улыбнулся я.

Лекарка понимающе усмехнулась.

— Это вы еще до распределения по специализациям не добрались. Вот где начнется ад и Дакия! Ладно, давайте серьезно, Соколов. Вы же вчера тоже были в том пекле?

Я кивнул.

— Да. Но Денисов застрял в самом эпицентре, где как раз горели разные химикаты и реагенты. Мне показалось, что артефакторские.

Дама покачала головой.

— Скверно. Там могло быть что угодно — от безвредных солей до страшных ядов. А некоторые вещества становятся токсичными при нагревании… Вы-то по правде как себя чувствуете?

А вот это был хороший вопрос. Я уже настолько привык к этой постоянной усталости, к напряжению и вечной нервотрепке, что перестал замечать сигналы организма. Тащил все на силовых резервах, а любимой мантрой стала присказка “в гробу отоспимся”.

— Если и отравился, то не сильно, — заверил я. — Так, тошнит немного, аппетит пропал. Ну и устал я как собака — конец аттестации, хвостов набрал. Признаюсь, я не самый старательный ученик.

Иоганна Павловна кивнула на дверь.

— Весьма зря, Соколов. Если то, что я о вас слышала, является правдой, вам нужно особенно тщательно налегать на обучение. И дело здесь не в силе, которую должно обуздать, а в защите окружающих от нее.

Неужели и до нее дошли какие-то слухи? Впрочем, эта дама не выглядела напуганной. Если честно, я сомневался, что на свете вообще существовало что-нибудь способное ее напугать. Вид у нее был уж больно характерный для врачей, что прошли через очень многое.

— Зайдите-ка все же ко мне. Осмотрю на всякий случай. Бог знает, что там горело. Лучше перестраховаться.

Я взглянул на часы. Почти девять. Черт.

— У меня пара через четверть часа. Управимся?

— А то, — Иоганна Павловна улыбнулась, и вокруг ее глаз собрались паутинки морщинок. Она распахнула передо мной дверь и поторопила. — К черту этикет и формальности. Заходи, студент.

В кабинете царила аскеза. Чисто, как в операционной. На письменном столе все было разложено строго по порядку — ни одной лишней детали. Возле окна из-за ширмы выглядывала идеально застеленная белой простыней кушетка — видимо, то была смотровая часть.

А на стенах я увидел строгие рамки с дипломами и наградами и письмами. Иоганна Павловна Бюлер, оказывается, была отмечена особой императорской благодарностью за спасательную миссию в Дакии.

Военный лекарь. Интересно. И правда, должна была пройти через ад, особенно если работала в период, когда там поднялось Второе восстание.

— Прошу, — Бюлер взмахнула рукой в сторону ширмы.

— Так раздеваться-то