Богини судьбы - Юлиана Майбах

мне бы действительно хотелось поступить в медицинский, хотя у родителей на меня другие планы.

– И они, полагаю, как-то связаны с Собором? – уточняю я.

– На данный момент они явно сильнее всего желают, чтобы я следовал распоряжениям Собора, а не постоянно упрямствовал. Но рады, что я стал одним из дозорных – это примерно то же, что ваши охотники, – и что я стараюсь выполнять поставленные задачи, пусть и не всегда так, как они себе это представляли. – Ноа смотрит на меня яркими, широко распахнутыми глазами, и я спрашиваю себя, насколько можно ему доверять. По-моему, сейчас он не лжет, и, насколько я успела его узнать, мне легко представить, что он не любит, когда его заставляют следовать шаблонам.

Краем глаза замечаю, как за одним из кустов мелькает Йору и смотрит на меня. Приятно осознавать, что даже после стольких скачков он все еще рядом со мной. Рейна до сих пор нигде не видно, но я понимаю, что он должен быть где-то поблизости.

– Не могу себе представить, каково это – жить в Одиссе. Там так темно, мрачно и уныло. Да и все эти падшие…

Ноа пожимает плечами:

– Когда-то они не отличались от нас с тобой. Просто по ошибке, а кто-то, возможно, и намеренно, соединились со своими духами. Для нас они не представляют угрозы. К тому же в Одиссе не так уж и уныло, как ты думаешь. Но это ты сама должна увидеть, – с улыбкой объясняет он. – И раз уж мы тут разговорились о жизни: как ты сейчас? Как дела в школе? Так как мы теперь только изредка переписываемся, я больше не знаю, как проходит твой день.

Ненадолго замешкавшись, в итоге я решаю, что нет причин не обсуждать с ним это. Если не сообщать ему ничего о тренировках и темпес, все должно быть в порядке. Тем не менее я стараюсь внимательно следить за каждым своим словом.

– Школа мне по-прежнему нравится, пусть и не все всегда дается легко. И ты уже сам понял, что я переехала.

– Следовательно, по крайней мере одному из темпес стало известно о нашей с тобой связи, – делает вывод Ноа.

Не желая рассказывать ему больше никаких подробностей, я лишь киваю, что его, похоже, вполне устраивает.

– И тебе там хорошо?

Я вновь неопределенно киваю:

– Думаю, да.

– Как убедительно.

– Просто это кардинальная перемена. Но я привыкну, – откликаюсь я. – Во всяком случае, я не одна, нашла хороших друзей и довольна, что получила возможность учиться в этой школе.

– Рад за тебя, – говорит Ноа. Причем на удивление искренне.

– А что насчет тебя? Каково быть нокту в государственной школе?

Он пожимает плечами:

– Многие нокту ведут абсолютно нормальный образ жизни.

Полагаю, нелегко скрывать свою природу от других людей, но, кажется, как-то это работает.

– Ну, кроме духов ключей и тренировок, наша школа мало чем отличается от обычной государственной. Такие же невыносимые учителя, сухой учебный материал, контрольные и домашка.

Я невольно вспоминаю об эссе по истории и морщусь.

– Ты, случайно, ничего не можешь мне рассказать про строительство моста Золотые Ворота? Это значительно уменьшило бы мне объем работы.

Он весело качает головой:

– Это, к сожалению, не ко мне. Строительство мостов – не мой конек.

– И не мой.

– Тема для эссе?

Кивнув, я сама удивляюсь тому факту, что мы просто сидим тут и общаемся. Он как будто бы мой враг, и тем не менее впервые за долгое время я чувствую, что могу говорить с кем-то открыто и непринужденно.

– Суховато звучит.

– Да, изначально я собиралась взять кое-что другое, но… – Качаю головой и вспоминаю о странном разговоре между мистером Брайаном и директором.

– Но? – переспрашивает Ноа.

Я ненадолго задумываюсь, можно ли вообще рассказывать ему об этом, а если да, то что. И осторожно начинаю:

– Ну, на самом деле я хотела показать темные стороны Сан-Франциско на примере одного убийства. Некто Фил Кеннвуд, которого убили в 2011 году. Это случилось недалеко от Альбион-стрит. Преступника так до сих пор и не нашли. Я искала какие-нибудь сведения, но не смогла обнаружить ничего. Ни одного упоминания в прессе. А когда заговорила об этом со своим учителем, он как-то… – Замолкаю и ищу подходящие слова.

– Занервничал? – подсказывает Ноа.

Изумленно взглянув на него, я киваю.

– Точно. Что тебе об этом известно?

Ноа снова не тянет с ответом:

– Фил Кеннвуд был нокту. Темпес неожиданно напали на него и убили. По всей видимости, ему не оставили ни единого шанса дать отпор. Похоже, его выследил один из их духов ключа, и они воспользовались открывшейся возможностью.

Я отвожу глаза и опять смотрю на город. Ведь я догадывалась об этом, когда подслушала разговор мистера Брайана и мистер Коллинза. Но теперь, получив подтверждение… Почти жалею. Однако в голове тут же возникает куда более животрепещущий, более важный вопрос: как об этом могла узнать Кейт?

– Темпес не любят, когда школьники оказываются втянуты в сражения с нокту. А это включает в себя и то, что ученикам, как правило, ничего не должно быть известно о миссиях. Якобы они слишком молоды, чтобы все это понять, и после этого будут еще активнее стараться влезть в драку, желая проявить себя или следуя ложному чувству долга.

А пример Макс, которая всего несколько недель назад сначала спровоцировала бой, а потом бросила меня в беде, показывает, что не так уж они и неправы.

– Все нормально? – спрашивает Ноа.

Я выныриваю из своих мыслей, которые вращаются в основном вокруг Кейт. Надо срочно с ней поговорить. А лучше сегодня же напишу ей сообщение и скажу, что нам нужно увидеться как можно скорее.

– Просто устала. День получился очень насыщенный, – откликаюсь я и натягиваю на лицо улыбку.

– Конечно, к тому же уже поздно. Давай я отведу тебя домой.

– Спасибо, но не стоит. Я пока не привыкла к этим путешествиям при помощи ключей. Думаю, лучше мне воспользоваться общественным транспортом. – Мы довольно далеко от города, и до остановки я доберусь нескоро, зато за это время приведу в порядок мысли.

Видимо, Ноа все понимает.

– Ясно. – Он встает и на прощание протягивает мне ладонь. Рукопожатие крепкое и в то же время теплое. В нем кроется что-то глубоко личное, чего я на самом деле чувствовать совершенно не хочу.

Глава 28

Полночи я провалялась без сна, но размышляла не только о Ноа. Мне не дает покоя то, что он рассказал о Филе Кеннвуде. В основном потому, что я не могу