Богини судьбы - Юлиана Майбах

в Одисс. И снова, как по мановению волшебной палочки, одна из дверей появляется прямо перед нами. Она открывается, и у меня возникает ощущение, будто меня протаскивают через замочную скважину. Я падаю, падаю, падаю и жутко боюсь приземления, хотя уже должна была догадаться.

Твердая земля под ногами. Пошатываясь, делаю несколько шагов и ахаю. Мне в лицо дует неистовый ветер… морской воздух и грохот волн, разбивающихся о покрытые трещинами скалы. Я оборачиваюсь и вижу Ноа, а за ним – Алькатрас.

Скрестив руки на груди, я буравлю его злобным взглядом.

– Странноватое место ты выбрал. Это что-то значит?

Парень тут же вскидывает ладони, словно защищаясь:

– Просто небольшая экскурсия. Думал, тебе понравится.

– Подруга уже провела мне экскурсию, так что не нужно, спасибо. – Взгляд блуждает в поисках путей отступления – к сожалению, в Алькатрасе это бессмысленно. Кажется, Ноа действительно ответственно подошел к выбору места. Я до сих пор ничего не понимаю. Какого черта ему от меня нужно?

Поскольку у меня, очевидно, нет другого выхода, придется это выяснить.

– Может, просто покончим с играми прямо сейчас? Я пришла только потому, что ты угрожал моей матери. Так что говори уже. Скажи, чего ты от меня хочешь! – Ветер подхватывает мой голос и уносит прочь, однако Ноа прекрасно меня понял.

Слегка приоткрыв рот, он в ужасе смотрит на меня.

– Ты думаешь, я угрожал твоей маме? – Он вздыхает и проводит рукой по волосам. – Должно быть, ты так до сих пор и не поняла. Хотя я уже много раз помогал тебе, защищал от нокту и даже помог тебе в тренировках. Но ты явно отказываешься все это замечать и остаешься при своем глупом мнении. Очень жаль.

Он серьезно?!

– Ты действительно хочешь внушить мне, будто мы с тобой на одной стороне?! Ты борешься с темпес, к которым я теперь отношусь. Ты пытаешься их уничтожить, ты хотел убить Эйдена. Давай серьезно: не можешь ведь ты в самом деле рассказывать мне, что в своем последнем сообщении не угрожал моей матери.

У него на губах появляется кривоватая улыбка.

– То, как ты это воспринимаешь, зависит исключительно от тебя. Во всяком случае, я ни единым словом не угрожал твоей маме.

Вообще говоря, он прав.

– И тем не менее ты понимал, что я восприму это именно так и приду.

– Нужно знать свои возможности и уметь использовать их.

– И таким образом мы возвращаемся к началу: зачем тебе эта встреча и чего ты от меня хочешь? Ты обманом втираешься ко мне в доверие, притворяешься, чтобы разговорить меня. И вместе с тем утверждаешь, что никогда не причинишь мне вреда. Почему? Почему я так тебя интересую и что случилось с теми планами, которые у тебя якобы на меня были?

Ноа борется с собой и пару секунд избегает смотреть мне в глаза. Я вижу, как он думает и внезапно начинает сомневаться. Как он должен ответить? Или тут скорее вопрос в том, как много можно мне открыть?

– Знаю, что это тяжело понять, – произносит он, и с его лица исчезает всякое лукавство. – Но можешь верить мне, когда я говорю, что в данный момент мои планы уже не играют роли. Я понимаю, в какое положение ставлю тебя, так как не могу прямо сейчас дать тебе четкие ответы, на которые ты надеешься. И тем не менее я рассчитываю, что мое поведение показывает, как я к тебе отношусь. Ты все равно должна мне доверять. – Слова Ноа смешиваются с шумом бушующих волн, что придает им еще больше силы.

– Что?!

– Я твой друг, возможно, единственный, кто понимает твою нынешнюю жизнь и поддерживает тебя.

– У меня достаточно друзей в новой школе, – парирую я. – Поэтому мне не нужен никто из числа наших врагов. – Я немного склоняю голову. Больше всего мне хочется столкнуть его со скалы, однако из-за его ключа это, вероятно, мало поможет. – Потому что именно так ты поступил во время нашего знакомства: притворялся передо мной, хотел разговорить меня и собрать сведения о темпес.

Ноа делает пренебрежительный жест рукой.

– И все же я прикрывал тебе спину, помогал тебе и даже убил падших.

– И что это о тебе говорит? Ты человек, которого не мучают угрызения совести и который убивает даже собственных друзей.

– Они не были моими друзьями. Между прочим, хоть я и отношусь к нокту, это еще не означает, что я считаю правильными все приказы Собора или следую всем их указаниям. У меня своя голова на плечах, и я сам принимаю решения.

– И никто не станет возражать, если ты расправишься с парой-тройкой нокту?

– Ты права, но правда – понятие растяжимое.

– Вот видишь, в этом мы и отличаемся друг от друга. Потому что я вижу все иначе. Правда всегда одна.

– Вечно это черно-белое мышление, – ворчит Ноа. – Тереза, – снова пробует он и делает несколько шагов ко мне. – Ты невероятно интересный и особенный человек. Поначалу я просто хотел узнать о тебе побольше и выяснить, сможешь ли ты стать носительницей ключа. Но чем дольше я за тобой наблюдал, тем яснее понимал, что в тебе скрыто гораздо больше и что ты та, к кому мне хочется быть ближе. Ты не такая повернутая, как другие темпес. Тебе не прививали с раннего детства, что мы враги. В твоем случае еще есть шанс, что мы сможем пожать друг другу руки.

Мои брови ползут вверх. Я не ослышалась?

– Если ты тут пытаешься разыграть «Ромео и Джульетту», то оставь сразу. Я больше по современной литературе.

Он закатывает глаза.

– Я не это имел в виду, я хотел… – Ноа снова приближается на пару шагов, однако в этот миг у меня в голове вспыхивает его фраза: «Чем дольше я за тобой наблюдал». Я давно знала, что он тайком следил за мной и держал в поле зрения. Знала, но когда еще раз так ясно это слышишь, лучше не становится. Я вспоминаю открытое окно, гонку на мотоцикле Эйдена, когда нас что-то преследовало, наш прерванный поцелуй.

Мне невыносимы эти воспоминания. Мне невыносим Ноа!

– Ты просто страшно опасен, – в ужасе шепчу я и начинаю пятиться назад. Поверить не могу, какой же дурой я была.

– Тереза, да пойми же ты, наконец. Я хотел… Стой, Тереза, остановись!

Но я не могу и делаю следующий шаг, а вместе с ним – огромную ошибку. Я совершенно выбросила из головы, где нахожусь. Все, что успеваю сообразить, – это что нога проваливается в пустоту. Я машу руками, стараясь поймать равновесие,