Наследник, которому по... - Александр Олегович Курзанцев

пожал я плечами, – как я уже говорил, секс мне малоинтересен.

– Никогда бы не поверила, – проворковала Грац мне на ухо, – что такой молодой и красивый юноша не интересуется таким приятным делом. Хотя может… постой, – она чуть отстранилась, с деланным удивлением произнесла, – ты случаем не девственник?

– Нет, не девственник, – лаконично ответил я. Ну не сообщать же ей, что у меня постельный стаж за тысячу лет перевалил.

– И тебе настолько не понравилось? – она буквально зажала мою руку между своих грудей, а ладонь с коленки медленно поползла выше.

– Эх, – я вздохнул, задумчиво глядя вдаль, – Лика Дартаньяновна, вот представьте, вы преподаватель, всё время с детьми. Затем приезжаете на отдых на море, и там снова дети, дети, дети…

Я посмотрел на продолжающую заглядывать мне в глаза Грац, проиграл в голове сказанное и тут же спохватился:

– Нет, с детьми неудачный пример. Представьте, что вы врач-нарколог и всё время лечите алкоголиков, приезжаете на отдых на море, а там снова алкоголики, алкоголики, алкого…

Тут я снова понял, что пример не передаёт полную аналогию и, мысленно сплюнув, в третий раз начал:

– Давайте проще, представим, что вы токарь на заводе, вы приехали на отдых, а вокруг станки, станки, станки…

– А-а, – произнесла Лика Дартаньяновна, хохотнув, – теперь поняла, о чём ты. Но неужели у тебя было так много партнёрш, что ты совершенно охладел к сексу?

– Пожалуй, даже слишком много, – ответил я, – когда это становится уже тяжёлым и почти ненавистным трудом, ты понимаешь, что в этой жизни надо что-то менять.

– Может, это потому, что ты не смог найти ту, единственную? – спросила вдруг Герц серьёзно. Но тут же спохватилась, когда я с удивлением на неё взглянул, – скажи, а я тебе нравлюсь?

Фух, я даже слегка выдохнул. Напрягся, когда она так резко, из образа обольстительницы выскочила. Подумал сначала, что это у неё план такой, сработать на контрасте, но, видимо, это был незапланированный момент. Секундная слабость. Которую она тут же постаралась скрыть и ещё сильнее прижалась ко мне.

– Как преподаватель, – ответил я честно, – вполне, видно, что вам ещё не приелось читать одно и тоже каждый год и вы тщательно готовитесь к уроку, есть единственный минус, но он не касается подачи материала.

– А как женщина? – проворковала она, вовсю наглаживая меня между ног.

– Вы имеете ввиду, как объект обладающий противоположным набором половых органов? – уточнил я.

– Ну… да, – произнесла она, слегка обескураженно.

– Ну, – задумался я, – вы неплохи, если сравнивать вас с другими представительницами женского пола. У вас широкие бёдра и большая грудь, значит вам будет проще выносить и родить ребёнка. Ещё у вас тёмные волосы, это признак того, что вы более плодовиты чем светловолосые самки. В целом, когда и если я захочу иметь детей, то буду иметь вас в виду.

– И всё? – растерянно переспросила она.

– А что ещё? – я посмотрел на часы и, взяв портфель, поднялся, высвобождая руку из междусисечного захвата, произнёс, – прошу прощения, Лика Дартаньяновна, но мне надо спешить на следующий урок.

Глава 21

– Он меня унизил, хнык, хнык…

– Ну не переживай ты так, ну что он мог такого сказать?

– Он сказал, что я годна только детей рожать, хнык, хнык…

– Вот сволочь, и как только наглости хватило!

– У-а-а!..

Старший шериф растерянно хлопотал над льющей слёзы Небоходовой, впервые видя подчинённую в таком состоянии. Метнувшись к шкафу вытащил оттуда рулон бумажных салфеток, протянул Лике. Та тут же отмотала метра два и скомкав в руках шумно высморкалась, затем утёрла слёзы, посмотрела красными глазами на шефа и зло буркнула:

– Гад малолетний – ненавижу.

«Мда, – подумал Восточнолесов, – не такая уж ты и опытная двадцатипятилетняя женщина, если слёзы льёшь после того как тебя сопливый семнадцатилетка отфутболил».

Вслух это старший шериф произносить не стал, чтобы не усугублять психологическое состояние девушки, только заметил:

– Соберись, ты же офицер. В конце-концов, это оперработа, здесь бывают и неудачи. В следующий раз подготовишься лучше и он уже никуда не денется.

– Никуда не денется, влюбится и женится… – тихо пропела девушка, пытаясь улыбнуться, сквозь вновь навернувшиеся на глаза слёзы.

– Ну вот, – заулыбался в ответ Климент Гаврилович, – вот это правильный настрой. Только без женитьбы.

Сделал строгое лицо:

– Поняла у меня?!

– Конечно, шеф, – тут же закивала головой Небоходова, – никакой женитьбы, это просто песня такая. Вот только, как мне его изучить? Как выяснить, за что его, – она сжала ладошку в кулачок, – взять?

Старший шериф, постарался отогнать от себя пошлые инсинуации, и проглотил вертящийся на языке короткий ответ. Задумался ненадолго.

– Слушай, – внезапно посмотрел он на продолжавшую кукситься подчинённую, – я думаю знаю, что нам может помочь.

– Что, шеф? – с надеждой взглянула на того Лика.

– Тебе надо попасть к нему домой, посмотреть его в родной среде обитания, когда он максимально расслаблен и открыт. Думаю, тогда ты точно найдёшь его слабое место.

– Но как это сделать? Это же аристократический род, не прислугой же нанима… – тут девушка на секунду замолкла, что-то обдумывая, а затем, азартно прищёлкнула пальцами, – ну конечно!

Старший шериф, незаметно кивнул, глядя на просохшие глаза Небоходовой, что вновь стала походить на лучшую сотрудницу управления, а вернувшая себе боевой настрой девушка, меж тем продолжила:

– Как я сразу не подумала – репетиторство! – она торжествующе посмотрела на Восточнолесова, – Климент Гаврилович, я же могу наставить ему двоек, а затем предложить репетиторство для их исправления. Во внеурочное время, на дому.

– Рабочий вариант, – покивал тот, сложив руки на груди и оперевшись задницей о край стола, – но ты уверена, что сможешь найти за что ему эти двойки поставить?

– Да конечно, – отмахнулась та, – не может же он знать всё. В конце концов, я мудрая двадцатипятилетняя женщина, а он семнадцатилетний подросток.

После этих слов, у старшего шерифа опять внутри поселился червячок сомнения, больно эта фраза напоминала ту, что Небоходова говорила перед первой попыткой.

– Ты тщательней, тщательней подготовься, – крикнул он её вслед, но та уже унеслась, забыв обо всём, оставляя Восточнолесова в кабинете одного.

Тот посмотрел на рулон салфеток на столе и решил – «Пока убирать не буду».

* * *

– Всё пропало! Всё пропало! – в лучших традициях всёпропальщиков горестно стонал бурят Сирахерама в девичестве Степан, наматывая круги в нашем зале для тренировок.

Двери были закрыты и я, стоило моему сенсею липовому войти, тут же принялся входить в медитативное состояние – то есть засыпать, ибо вчера полночи возился в своей лаборатории, пытаясь получить высокотемпературный сверхпроводник на формулу которого случайно наткнулся в одном из