Магия живет три года - Алина Игоревна Потехина

– Зачем? – взвилась я. – Ты знаешь, что горит? Это вы подожгли, да? – Я подскочила к нему и схватила его за ворот куртки. – Вы?!

– Ты теперь с нами. Разве нет? – после долгой паузы ответил Стас.

Его взгляд мне не понравился. Пристальный, проникающий в душу – мне показалось, что он видит меня насквозь, видит все мои мысли и даже то, что я обманываю.

– С вами, – нахмурившись, сказала я.

– Я не знаю, кто поджег здание. Это же архив? – спросил Стас и осторожно отцепил мои руки от своей куртки.

– Да, там архив, – поджав губы, ответила я. – Архив, в котором хранятся все материалы по закрытым делам. Все документы. Вообще все, понимаешь?! – Я отступила в сторону, отвернулась, пряча глаза, и глухо проговорила: – Я не знаю, чем это может аукнуться.

Стас коснулся моего плеча, после чего прошел к выходу на улицу, осторожно приоткрыл дверь и стал наблюдать сквозь узкую щель за обстановкой на улице.

– Две пожарные машины остановились с этой стороны, – сказал он.

– Тут пожарный гидрант рядом, – пожала я плечами. – Придется ждать?

– Придется.

Время тянулось. Нервное возбуждение улеглось, и ему на смену пришла сонливость. Я села на стол, облокотилась на покосившийся шкаф и, прикрыв глаза, незаметно провалилась в тягостный сон. Он тянул дыхание, сдавливал грудь костлявыми пальцами. «Кто ты?» – спрашивала я. «Кто я?» – со смехом отвечал мне некто. И проводил пальцами по горлу. Я пыталась оттолкнуть его, но руки проваливались сквозь пустоту. Сквозь тьму.

«Ты – сама тьма, – сказала я, хватая пересохшим ртом воздух. – Ты – сама смерть».

Дыхание стало свободным. Тьма обняла меня руками Стаса.

– Ты? – удивилась я, открыв глаза.

Светильник едва теплился, отчего я видела лишь смутный силуэт парня.

– Кроме нас здесь никого нет, – с улыбкой ответил Стас. – Ты хрипела…

– Это просто сон, ничего страшного, – покачала я головой.

– Сны не всегда «просто», – сказал он и приложил тыльную сторону ладони к моему лбу, за что тут же получил кулаком в грудь.

– Прекрати! Я нормально, – сказала я и спрыгнула со стола. – Можно идти?

– Можно, – кивнул Стас.

Я подошла к двери и осторожно выглянула. Пахло гарью. Слышались крики и ругань, но с этой стороны здания уже никого не было. Я потянула магию, сплела заклинание отвода глаз и накинула на нас со Стасом, после чего мы вышли. Напарник запер подвал и, протянув мне ключи, сказал:

– Спасибо.

Мы нырнули во двор и спрятались во тьме между деревьями.

– За что? – удивилась я, пряча ключи в карман.

– За доверие.

– Я просто боялась, что ты устроишь истерику, – пожала я плечами, скрывая смущение.

– Знаешь, иногда тебя так хочется придушить, – после небольшой пазы невозмутимо произнес Стас.

– Только иногда? Какая ужасная недоработка с моей стороны!

Мы засмеялись. Далеко за домами занимался рассвет, тлели угли в здании архива, ходили вокруг него пожарные. Люди спали в своих квартирах, и многие из них даже не слышали ни как взрывались окна в здании, ни как рухнула крыша. А мы шли по тротуару, толкались плечами и хохотали, как подростки, впервые попробовавшие пиво. Сердце сжималось от глупой тоски – от понимания, что этого совсем неплохого парня я посажу в тюрьму. Надолго. Может быть, навсегда. А может быть, его и казнят, если окажется, что он совершил слишком многое. Но я помнила, как он спас девчонку, которую я обездвижила, как помогал мне, и сразу становилось грустно…

17. Дарья

Ранним утром, пока все спали, я выскользнула из комнаты и закрылась в кабинете. Первые рассветные лучи едва пробивались сквозь тяжелые тучи над озером. Я открыла окно, чтобы впустить воздух, и поежилась. Осень подкралась, запустила холодные пальцы в листву на деревьях. Тут и там уже мелькали желтые листья. «В столице, наверное, уже все золотое», – подумала я и закрыла окно.

Картина с грифоном щелкнула, пропуская к источнику. В который раз я с улыбкой вдохнула пропитанный магией воздух и почувствовала, как энергия наполняет так и не отдохнувшее без сна тело. Я спустилась к источнику и, опустившись на камни, погрузила в магию босые ноги.

– Покажи мне, что было с Филиппом Миляевым дальше. Как он нашел тебя? – снова попросила я и закрыла глаза…

Филипп Миляев

Первым делом я связался с графом Волковским. После того как вызвал лучших лекарей к Вареньке и Дмитрию, разумеется. Сейчас медики хлопотали в спальне и убеждали меня через закрытые двери, что все хорошо, что никаких опасений нет и быть не может. Мои любимые не пострадали, лишь перенапряглись, отбиваясь от того странного человека.

Граф Волковский убедил меня не оставлять домашних, а сам помчался в полицейский участок, чтобы проследить за тем, как пробивают номера автомобиля и сличают переданные мной ауру и фоторобот с известными преступниками. А чтобы я не сходил с ума от ожидания, он предложил мне связаться с вокзалами и аэропортами, дабы выяснить, какие рейсы сейчас есть и куда они отбывают.

Несколько дней промелькнули туманной дымкой и рассеялись в тревогах. Варенька и Дмитрий, к моему великому облегчению, полностью восстановились, и я смог, наконец, полностью отдаться поискам того негодяя, что напал на жену и сына.

Больше всего в этом нападении меня удивляла наглость. Преступник напал на них среди бела дня, на одной из центральных улиц города. Конечно, после погрома, учиненного революционерами, людей было немного, но все же. Был и еще один момент, который не давал мне покоя: почему полицейские прибыли так поздно? После погрома они несколько дней патрулировали улицы, но именно в момент нападения их не было. Не появились они и когда преступник сбежал. Вернее, появились, но лишь спустя долгих десять минут.

В тот момент я не мог трезво мыслить, потому и не задал вопроса сразу, а сейчас выяснилось, что те двое полицейских, что должны были патрулировать нашу улицу, были заняты нападением стаи диких собак. Вчера после долгих трений в полицейском участке мне все-таки рассказали, что на собак было наложено заклинание. А это означало одно – Дмитрий был выбран не случайно, похитить хотели именно его. «Но зачем?» – задавал я вопрос сам себе и не мог найти ответа.

Не мог, хоть и было у меня подспудное чувство, будто происходящее было как-то связано с книжицей, что лежала теперь в моем внутреннем кармане. Даже ночью я не расставался с ней – укладывал под подушку. Варенька, конечно, замечала это, но вопросов не задавала.

Не задавала она вопросов и сейчас, когда мы, собрав чемоданы, сидели в