Рожденные водой - Виктория Павлова

рискуем каждый день, тем более сейчас, когда он вырос. Или хочешь, чтобы все получилось, как тогда в Ипсиланти на детской площадке? Повезло, что ты жива осталась. Что бы я с двумя несмышленышами делала?

— Думаю, если бы в тот день я погибла, Вероника любезно избавила бы тебя от одного, — ядовито бросила мать.

Они замолчали. Дэш сжал кулаки и сглотнул, пытаясь избавиться от пробки в ушах и горле. Не помогло.

— Пойду потороплю Эштон, — сказала мать.

Дэш метнулся к распахнутой двери кухни и спрятался за ней, в углу. Енот пронесся мимо, но тут же вернулся и заскочил в закуток за дверью, радостно тявкая.

— Черт, Енот, иди отсюда. — Дэш тихонечко отпихнул его ногой и зашипел: — Тихо!

Енот озадаченно сел на пол, а Дэш аккуратно выглянул из-за двери. Мать застыла на лестнице, а ее левая рука замерла на перилах. Лицо закрывал потолок второго этажа. Рука лежала на перилах несколько секунд, а потом пропала из вида, и шаги донеслись уже сверху.

Какого черта! Как все это понимать? Дэш пытался разозлиться, но усталость и нервный эксперимент с марихуаной притупили восприятие. Он ушел спать.

Дэшу приснилось, что он катается по супермаркету на роликах и разбрасывает шоколадки и упаковки с мармеладом, но когда пригляделся, то увидел, что внутри упаковок кусочки его лица, вырезанные с разных фоток. Это пазл, понял Дэш и уселся на пол, чтобы его собрать.

Когда он проснулся, то сначала решил, что все еще спит, потому что на его кровати, на самом краешке, сидела мать и оглядывала комнату. Она почти никогда не заходила, может быть только в дни рождений, вручить подарок. Дэш следил за ее взглядом: сначала она брезгливо осмотрела кучу нестираной одежды в кресле, приправленную несвежими носками, потом перевела взгляд на подоконник с полной пепельницей бычков, а в конце изучила угол с разбросанными книгами. Дэш складывал их в стопку по мере прочтения, но потом стопка рассыпалась, ему было лень ее собирать, да и уже несколько месяцев прошло с тех пор, как он клал сверху последнюю книгу.

Мать повернулась к нему, увидела, что он открыл глаза и произнесла:

— Дэшфорд, нам надо поговорить.

Он на мгновение оцепенел. Да, после подслушанного разговора у него возникло много вопросов, но внезапно Дэш осознал, что теперешняя жизнь его вполне устраивает и он вовсе не хочет слышать ответы. Он предполагал, что ему расскажут: ты опасен, Дэфшорд Холландер, беги и прячься.

Он сполз с кровати, надел джинсы и добрел до подоконника, на котором нашел половину бычка в пепельнице, но остановился. Одно дело, когда мать не обращает на него внимания, а другое — курить прямо при ней. Он застыл с бычком между пальцев. От непривычной ситуации — мать в комнате — голова прояснилась.

Дэша посетила мысль, что утренний визит людей Вероники что-то изменил. Возможно, они сообщили новость или привезли приказ. Что-то поколебало хрупкое равновесие и заставило Гертруду Холландер изменить своим принципам.

Мать застыла на краешке кровати, недовольно выжидая, что он будет делать дальше — закурит или нет. Комната ей совершенно не подходила: казалось, неземная фея забрела на завод по переработке отходов или заблудилась на складе бракованных вещей.

— А Вероника разрешает тебе со мной разговаривать? Или эти её две роботши, которые заявились утром? — прохрипел Дэш и получил в ответ чуть приподнятые брови и сдержанную, немного снисходительную улыбку, будто его заранее прощали за все глупости.

— На нашей семье уже несколько поколений лежит ответственность. — Мать говорила уверенно, но слова не воспринимались из-за тона, с которым она их произносила — спокойно и отстраненно, будто заранее зазубренную речь, которая от частого повторения утратила смысл. — Я хочу сделать тебя частью всего этого, но мне нужна твоя помощь.

— Да ладно! — фыркнул Дэш. — С чего? Не была нужна и вдруг понадобилась? И что же за великая миссия? Ты входишь в сеть психованных агентш, спасающих мир от тайного правительства, или что?

Он разозлился: и за ее взгляд, за которым не мог прочитать, чего она хочет, и за ее слова, которые опять походили на отговорку. Машинально взял с подоконника зажигалку, затянулся и лишь спустя мгновение покосился на мать. Ну что она сделает? Обдаст не просто холодным, а арктическим равнодушием?

Мать поджала губы и прищурилась, будто прицеливалась, а посреди мишени торчал Дэш.

— Тебе стоит взять себя в руки, иначе это плохо закончится. Твое поведение опасно. В первую очередь для тебя самого.

— А тебе не все равно? — Бычок обжег губы: его уже невозможно было курить. Он бросил его в пепельницу и схватил свою куртку. Она валялась на полу, и Дэш точно помнил, что в ней были еще сигареты. Его бесил тот факт, что мать решила поговорить с ним именно сейчас, когда ему позарез приспичило покурить, и именно тогда, когда ему уже все равно. Почти. — Знаешь что? Мне плевать, чем ты занимаешься и во что втянута. С кем ты путалась и почему играешь во все эти конспиративные игры. Просто иди к черту!

Он удивился, что она до сих пор не влепила ему пощёчину. Мать никогда не спускала хамства, а он никогда не отваживался так с ней разговаривать.

А еще бесило, что несмотря ни на что, сейчас он хотел ее просто обнять, но боялся, что она отстранится.

Она встала, подошла к нему, но не ударила. Только вырвала из рук найденную в куртке пачку сигарет и сжала её в руке. Сигареты превратились в мусор за секунду.

— Какого хрена ты творишь! Психованная! — Он схватил ее за запястье, а она и не думала вырываться, просто застыла, пристально смотря Дэшу в глаза. Он удивился: оказывается, они уже одного роста.

— Тебе это не нужно! Ни сигареты, ни алкоголь, — выделяя каждое слово, ровно произнесла мать. — Ты мой сын, а значит, способен на большее.

— Что? — Дэш возмутился. — Где ты раньше была со своим вниманием? Откуда ты знаешь, что мне нужно?

Мать вздрогнула и долго изучала его лицо. Дэш замер от необычного ощущения ее близости. Он и не помнил, обнимала ли его мать хоть когда-нибудь, воспоминания остались в зыбкой дымке далекого детства. Дэш рассматривал морщинки вокруг ее глаз и веснушки, которые она так старательно выбеляла, но они все равно упорно лезли на нос, щеки и плечи, — проблема большинства рыжих, — и пытался сдержать злость.

Розали права — все это пора прекратить, но получится ли у него просто уйти? Взять и повернуться к семье спиной?

— Дэшфорд, — мать подняла