Птицы и сны. С.-Петербургъ: хроники иномирья. - Владимир Слабинский

– Анастасия, иди к родным. Я вернусь через некоторое время, – решительно произнес молодой человек.

Светило солнышко – ласково так. По земле скакали солнечные зайчики. Было тепло и безветренно.

Мы стояли на посыпанной мелким, сиреневым гравием дорожке. Оба сняли пиджаки, галстуки, расстегнули ворот рубашки. Граф Петр Спиридонович Реховский-Ландау отдал команду.

– Господа, сходитесь!

Признаться у меня небольшой опыт фехтования на рапирах. Я врач и отлично умею лечить людей, а не убивать их. Более того, как человек образованный, я полагаю дуэли пережитком дикости. Цивилизованным людям не приличествует опускаться до уровня варваров. Но эту дуэль я спровоцировал сам.

Он отсалютовал рапирой мне, я – ему.

Что ж начнем! В конце-то концов, я – потомственный дворянин! Поколения предков, гордых, вспыльчивых шляхтичей передали мне свою кровь и представления о чести. Сейчас они, собравшись вместе, смотрели с неба на меня, своего потомка.

Кожа на моих скулах натянулась, подбородок полез вперед. Я холодно прищурил глаза и принял низкую стойку. Пусть я плохо обращаюсь с рапирой, но в молодости прошел неплохую подготовку в восточных искусствах боя. Левую руку вытянуть вперед, полураскрытой ладонью к противнику. Правую – поднять над головой. Согнуть руку в локте так, чтобы острие оружия было направлено в сторону противника. Присесть. Линия бедер должна быть параллельной земле, а ступни ног располагаться под углом в 90 градусов относительно друг друга. Тело держать вертикально: спина прямая, словно Некто подтягивает тело вверх посредством нити закрепленной за макушку головы.

Во взгляде предков появилось недоумение. Граф Реховский-Ландау удивленно хмыкнул и прикрыл открытый рот кулаком. Соперник стоял, не шелохнувшись, уставившись на меня широко раскрытыми глазами.

Я смутился. Как-то неловко все происходит. Определенно, я делаю что-то не так. Хорошо, попробую по-другому.

Эту технику боя показал мне господин Каудзуми, потомственный самурай. Обе руки сжимают гарду рапиры. Оружие поднято вверх и отведено чуть назад. Ноги слегка согнуты в коленях. Лицо страшное и серьезное. Теперь атаковать!

С громким криком, мелко перебирая ногами, я стремительно бросился на врага.

Противник шагнул мне на встречу и сделал выпад. Он был готов пронзить меня насквозь, но к счастью, в этот самый момент я начал движение по дуге и острие его оружия лишь оцарапало кожу на моей груди. В свою очередь, описав вокруг противника окружность, я ударил его по спине! Если бы в моих руках был самурайский меч господина Каудзуми, то поединок закончился бы в ту же секунду. Будь я вооружен саблей или хотя бы топором, я так же разрубил бы противника напополам. Но моим оружием была четырехгранная рапира длинной более полутора метров!

Молодой человек вскрикнул, и, теряя равновесие, пролетел несколько шагов вперед. Упав, он не выпустил из рук оружие.

Граф Реховский-Ландау выступил вперед.

– Стоп! По правилам дуэли выяснять отношения следует в стойке, благородный бой нельзя превращать в «битву в грязи».

Я мог бы поспорить насчет этого определения. Господин Каудзуми находил весьма благородными различные удушающие приемы и ломание суставов противника именно в положении лежа на земле! Впрочем, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Англичане, те вообще запрещают своим боксерам драться ногами!

Когда молодой человек вновь был на ногах, вид его ужасал: брюки порваны, рубашка распахнута, извините, до пупа, а нос разбит в кровь. Как врач, я готов был немедленно оказать пострадавшему первую медицинскую помощь. О чем и сообщил громким голосом. Но мужественный юноша отверг мое предложение, и наша схватка вспыхнула с новой силой.

Он стал более осторожен и уже не бросался на меня, очертя голову. Постоянно угрожая проткнуть меня рапирой, молодой человек плавно описывал вокруг меня круги. Оружие так и сновало в его руке: вперед-назад, вперед-назад.

Я принялся изо всех сил отмахиваться дубиной, пардон – рапирой, стремясь удержать противника на безопасной дистанции.

Поколения предков отвернулись от этой безобразной картины. Я осознал, что им за меня стыдно, но ничего не мог поделать! Родители воспитывали меня в духе гуманизма, отдавая предпочтение занятиям: риторикой, арифметикой, астрологией, а не фехтованию на рапирах. Родители противника, судя по его настырности, придерживались других взглядов на воспитание мальчиков.

В очередной раз, отмахнувшись, я пытался найти выход из сложившейся ситуации. Противник превосходил меня по всем параметрам. Он был моложе, выше, сильнее и лучше владел оружием. К счастью, разбитый нос не давал ему глубоко дышать, что привело к снижению скорости движений. И так-то у него получалось, на мой взгляд, чрезмерно резво: вперед-назад, вперед-назад!

– Немедленно прекратить! – неожиданно раздался громкий голос.

Вперед-назад, вперед-назад! – прямо механизм какой-то, а не живой человек!

Я решил изменить тактику. Перехватил рапиру, словно совковую лопату и приготовился поддать обидчику ниже спины. Но тут почувствовал, что крепко стиснут руками каких-то людей. Два здоровенных верзилы в мундирах лейб-гвардейцев крепко прижали мои руки к туловищу, не оставив мне ни малейшего шанса к сопротивлению.

– Приказываю немедленно прекратить! – еще раз прокричал высокий, статный мужчина, лет пятидесяти с небольшим в форме полковника лейб-гвардии Кавалергардского полка. – Станислав, что за безобразие вы здесь учиняете?

Я увидел, что на руке этого господина висит Настя!

– Папа! Ну, скажи им, они же поубивают друг друга!

На Станислава, так, оказывается, зовут моего виз-а-ви, набросились какие-то женщины и вмиг погребли его под ворохом платочков, косынок, панамок и еще черт его знает чего.

Нет, я не успокоился! Я бы задал перцу этому молокососу, если бы меня не держали. Я даже хотел броситься на него и завершить нашу дуэль, но тут заголосила одна из мамашек.

– Батюшки! Чуть жизни дитятку не лишил ворог проклятый! Чуток бы ниже и глаз выколол, ирод. Вот, узнает батюшка, князь Шуйский, он то этого так не оставит, в кандалах сгноит супостата!

Желание драться у меня пропало. Станислав, оказывается, из знатнейшего рода князей Шуйских! Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

– Папа, Стасик сам задирался! Он господину на ногу наступил и обзывал его нехорошо, – отчего-то решила выгородить меня юная княжна.

– Это, правда, Станислав? – строго спросил господин полковник.

В ответ последний загундосил.

– Нет… Я этого не делал… Он сам начал… Честное благородное! А Настя оговаривает… Она танцевала с этим сударем. Это кто хочешь подтвердить, может!

– И ничего я с ним не танцевала, а ты – ябеда!

Молодые люди принялись препираться детскими голосами, чем окончательно сбили с толку присутствующих.

Да он же совсем еще мальчишка, нашел с кем отношения выяснять – мне