Прятки в облаках - Тата Алатова

Лерина, но на то она и легенда. Правда, к концу жизни совсем свихнулась старушка.

— Факультет времени, — тут же выдвинула новую версию Маша.

— То есть вы предполагается, что из какого-то там будущего вдруг явился посланник, который заявил: немедленно убейте Марию Рябову, иначе всем хана?

— А вдруг?

— Путешествия во времени все еще не изобрели, Рябова, — вздохнул он.

— И зачем тогда целый факультет?

— Ну, это фундаментальная наука, без понимания которой невозможны разделы теоретических и прикладных дисциплин. Согласно принципу детерминации…

— Наука ради науки, понятно, — с пренебрежением перебила она. — Ладно. Остается последний вариант: кто-то рассчитал вероятность.

— Поясните, — предложил Дымов, склоняя голову и глядя на нее так серьезно и внимательно, как будто из них двоих это она была старше и образованнее.

— Поясняю, — с энтузиазмом откликнулась Маша. — На примере работы свахи. Возьмем мою маму, которая вдруг пришла и сообщила, что у меня с Федей Сахаровым будут идеальные дети. Откуда это взялось? Ведь у свах нет какого-то дара или предчувствия. Они работают с анализом данных, вычисляют счастливые пары математически, согласно собственным алгоритмам.

— Как, по-вашему, Сахаров — оптимальный вариант в какой выборке? — спросил он тем самым тоном, которым на экзаменах загонял студентов в угол.

— А?

— Ну, вряд ли Лариса Алексеевна прогнала через свои алгоритмы все человечество. Она сужала выборку: возраст, пол, состояние здоровья, семья и так далее. Осмелюсь предположить, что она вообще выбирала из студентов нашего университета — первый, второй, третий, четвертый курс, может, еще пятый. То есть исходила из того, кто вам подходит, Мария, и с кем вам будет проще построить отношения благодаря общим интересам и общей среде обитания.

— А! Да, скорее всего. Это разумно.

— Теперь идем дальше. Чтобы рассчитать вероятность того, что вы совершите в своей жизни или не совершите, надо рассчитывать конкретно вас, Мария. Кому бы этим вздумалось заниматься?

— Моей маме, например, — выпалила Маша и прикусила язык под его насмешливым взглядом.

— Допустим. Допустим, Лариса Алексеевна села и просчитала варианты вашего будущего, и что потом? Она начала жаловаться своим подружкам: ох, вы знаете, моя дочь однажды станет злом во плоти, понятия не имею, как так получилось, я ее совсем иначе воспитывала?

— Мда… Мы с вами снова у разбитого корыта, — приуныла Маша. — Я даже начинаю привыкать к тому, что ничего не понимаю и никогда не пойму.

— Кто-то знает, что такое Лиза, — сказал он задумчиво. — Кто-то знает, что артефакт у меня. Почему бы нам не подумать в эту сторону?

— Потому что на совещании ректорши… Аллы Дмитриевны была целая толпа. И менталисты, и старичок в приемной наверняка подслушивал, и Зиночка тоже, вероятно, в курсе, и вообще… Власов не выглядит человеком, способным держать язык за зубами. Кроме того, Дина сразу узнала в вас мужчину — чего ей стоило проследить, в какой кабинет Лиза то и дело шныряет?

— Я был осторожен, — неуверенно пробормотал он, и Маша фыркнула. — Или, если наши неугомонные менталисты правы, — обошел он эту историю с другой стороны, — и им действительно подстроили диверсию с утечкой правды, то кто мог знать, что у них намечается эксперимент?

— Кто угодно, — заверила она. — Власов при мне хвастался об этом Дине.

— Опять Дина. Как-то ее слишком много вокруг.

— Или Власов как-то слишком много болтает. Кажется, единственное, что мы можем, это раскрутить артефакт в обратную сторону.

— Если мы можем.

— Да ну вас! — рассердилась она и откинула полог, чтобы отправиться спать. Сегодня от Дымова не было никакого утешения, только новая головная боль.

Да так и замерла: посреди их спальни стояла Арина Глухова, тихонько покачиваясь из стороны в сторону. Ее лицо было пустым-пустым, как у зомби, а глаза ничего не выражали.

— Эй!.. — крикнула Маша испуганно, но тут Дымов положил ей руку на плечо и покачал головой.

Она послушно замерла и застыла, следя за тем, что будет дальше.

Вот Арина подошла к Машиной кровати, откинула полог, и в ту же секунду раздался громкий Олежкин голос:

— Машка, подъем! Опасно, мартышка!

Кособокая глиняная кошка прыгнула с полочки у изголовья на кровать и устрашающе зашипела, изогнувшись.

Арина слепо взяла ее в руки, поднесла к лицу, а потом изо всех сил швырнула об стену.

После чего на нетвердых ногах направилась к кровати Ани. Маша вцепилась в локоть Дымова, кровь стучала в висках. Руки Арины были пусты, ни ножа, ни чего-то еще, но кто знает, что она сделает с Аней?

Несколько минут протекли в неподвижности. Арина закрыла полог снова и двинулась к кровати Вики, полюбовалась на нее тоже, развернулась и побрела к ним с Дымовым.

Оцепенев, они смотрели в ее пустое лицо.

Кажется, они не произвели на Арину особого впечатления, потому что она, покачавшись немного на месте, направилась в коридор.

Дымов вскочил и потянул Машу за собой. Больше всего на свете ей хотелось сейчас закрыться в спальне, и пусть там, снаружи, будет что будет. Но для этого нужно было найти в себе волю к сопротивлению, которой пока не наблюдалась. Так что Маша смертельно напуганной куклой на ватных ногах последовала за Дымовым, так и не выпустив его локоть.

Они прошли мимо открытой комнаты Арины и Кати, а потом их устрашающая сомнамбула толкнула дверь в спальню Дины и Лены. Та легко подалась.

Кровать Дины, аккуратно заправленная, пустовала — очевидно, самая известная кокетка факультета проводила время куда приятнее, чем Маша. А вот Лена мирно спала, раскинувшись на кровати. В этой комнате не было хозяйственной Ани и не было звукопоглощающих пологов, поэтому Лена казалась особенно беззащитной.

Из горла Арины вырвалось удовлетворенное урчание, она пошарила у себя в карманах, достала зажигалку и подожгла неаккуратно торчащий уголок простыни.

Дымов тут же неразборчиво что-то пробормотал себе под нос, и огонек погас.

Арина тупо на это попялилась, потом обернулась к источнику своей неудачи — и двинулась прямо на Дымова.

Он торопливо вытолкнул Машу в коридор, начал было очередной наговор, но мимо пронеслось нечто стремительное, и стеклянный олень Васька боднул Арину в живот. Та покачнулась, глаза ее яростно вспыхнули, она стянула с ноги туфлю и прищурилась, примериваясь. Олень отступил немного назад, а потом с короткого разбега набросился снова, в этот раз поднявшись на задних ногах