Ледяное сердце - Людмила Семенова

— Дядя Илья? Ты здесь? — вскрикнул мальчик шепотом, видимо из-за слабого горла.

— Да, Никита, мы сейчас поедем домой, — заверил Илья. — Как ты себя чувствуешь?

— Мне холодно, и горло очень болит. Глотать больно, а днем я сильно кашлял. А который час?

— Около полуночи. Ты давно так лежишь?

— Не помню, — признался Никита. — Я уже несколько дней болею и все время лежу, на меня даже из-за этого ругались.

— Кто ругался, дядя или тетя?

— Тетя. Она мне молоко приносила и игрушки, только они мне не нравились и я не хотел с ними играть. А дядю я тут не видел.

— А она тебе что-нибудь еще говорила, эта тетя?

Никита наморщил лобик.

— Говорила, что теперь это мой дом и мне здесь будет хорошо. А я не хотел тут жить, мне в этом доме очень страшно. Когда я еще не заболел, то зажигал свет, один раз даже бомжей за окном видел, они, наверное, в кустах бутылки искали. Я стал стучать в окно и звать на помощь, но они меня почему-то не заметили. Зато тетя из-за этого на меня тоже ругалась и плакала. Она много плакала… Мне ее жалко, но я к маме и папе хочу, и к Миле… Мы поедем домой, дядя Илья?

— Конечно, прямо сейчас и поедем. Я только сделаю еще кое-что, а Кави тебя посторожит. Не бойся, она добрая, и когда ты поправишься, то сможешь с ней поиграть. Кстати, посмотри на эту вещь, ты ее помнишь?

Илья протянул мальчику игрушечную тыкву.

— Помню, дядя Илья! — просиял Никита. — Это мне мама купила, когда мы гуляли в парке. Они мне понравились, и я очень просил. Там еще большие были, с дырками вместо глаз, и внутри горели фонарики! А потом тетя ее у меня забрала…

— Ничего, теперь она снова с тобой, а ты скоро увидишь маму и папу. И эту тетю мы непременно накажем, чтобы она больше не обижала других детей.

Напоследок Илья решил оставить ловушку для женщины — чутье подсказывало, что она вскоре сюда вернется. Он снова пошел на веранду, зажег спичку из коробки, которую постоянно носил с собой, и стал прощупывать ауру. Она расплывалась густыми парами, в которых смешивался запах молока, пота, мускуса и разложения, будто целый организм в этом аквариуме за считанные мгновения напитался от материнской груди, окреп, оставил потомство и испустил дух. Прикрыв глаза, Илья стал шепотом читать руны, взывающие к миру мертвых. Вдруг его накрыла чернота, в которой только спичка давала чуть-чуть света.

И они откликнулись — маленькие, но цепкие суставы расковыряли землю, стряхнули каменное крошево, пробили трухлявые доски крыльца. Надвинулись на дом, принося с собой сырой дух засыпающего осеннего леса, ядовитых грибов, болотной ряски. Голоса, не успевшие вдоволь наговориться по-людски, перекликались скрежетом насекомых, воем одичавших собак, жалобными переливами ночных птиц. Прямо за хлипкими стенами избушки крохотные почерневшие зубы грызли деревянные щиты, а твердые кулачки бились в стекло. Они очень изголодались, хотя маленькие сердца давно превратились в пузыри с черной жижей, глазницы были пусты и только звериный нюх гнал к свежей крови.

Илья поспешно произнес заклинание, скрывающее его настоящий облик, запахи молодости и здоровья, которые возбуждали и злили нежить. Потянув носом воздух, он с удовлетворением почуял, что от его тела исходит едкий смрад, кожа натянулась и высохла, а кое-где пошла кровавыми трещинами. Жесткие спутанные волосы наполовину закрыли лицо, ногти заострились. Теперь было куда легче сойти за своего для ночных пришельцев, которые уже почти прогрызли дверь.

Вскоре они стали заполнять помещение, осветившееся зеленоватым огоньком. Дощатый пол заскрипел и начал проседать, сквозь щели сочилась какая-то мутная жижа, норовившая лизнуть сапоги колдуна. Существа, едва напоминающие человеческих детей, ползли, протягивая к нему сломанные фаланги пальцев, которые могли легко проткнуть незащищенную кожу, скаля зубы, навсегда оставшиеся молочными. Их было не меньше дюжины, они держались поодаль, выжидали, не решались напасть. Город, построенный на погибельном месте, охотно уносил их маленькие тайны в вечную сырую колыбель.

За ними показалась еще одна тварь, которая уже мало походила на человека. На ней почти не было кожи, бурая иссушенная плоть видом и запахом напоминала вяленую рыбу, а местами из нее пробивались острые хрящи, подобные плавникам. Желтые, подернутые пленкой глаза невольно завораживали своим матовым блеском.

«Твою мать, это еще что такое?!» — мысленно ужаснулся Илья. Однако он взял себя в руки и продолжал проговаривать руны, чтобы и это создание успокоилось и поверило ему. На миг оно учуяло страх колдуна и оскалилось, зашипело, затем поползло к нему, подгребая передними искривленными конечностями. Задние безвольно болтались, словно усохшие.

Тут страх сменился жалостью к этому созданию, которое при жизни не знало никаких теплых чувств, если вообще успело пожить, и даже права на память ему не оставили. Илья мысленно обещал упокоить всех этих несчастных, если только они дождутся и задержат хозяйку дома, и взялся за ловушку. Он положил наземь голубую сумку, хранившую ее запах, затем порезал себе руку и оставил несколько темных капель на полу. Через пару мгновений из всех четырех углов проросли незримые липкие нити, которые затем переплелись в огромную сеть, пропитанную клеем из крови жреца и болотного яда, — теперь владелица сумки никак не смогла бы выбраться отсюда самостоятельно.

Нежить утихомирилась и сидела на полу в ожидании, подобно уставшим зверенышам. Впрочем, Илья и думал о них как о детенышах, вырванных из гнезда, лишенных корма, тепла и любви, ставших игрушками в чьем-то диком развлечении. Однако сейчас нужно было позаботиться о живом ребенке, и он, наконец скинув с себя внешний морок, поспешил за Никитой.

Мальчик уже повеселел рядом с Кави, в предвкушении приезда домой. Илья собрался с оставшимися силами и вскоре доехал до города по пустому шоссе, а Никита по дороге успел задремать. Уже подъезжая к дому Цыплаковых, Илья вынул телефон и набрал номер Олега.

Услышав его растерянный, но совсем не сонный голос, он понял, что приятель в последнее время не знал покоя. «Что же, надеюсь, теперь ты окончательно вылечишься» — подумал Илья, а вслух промолвил:

— Олег, мы нашли Никиту. Он тут со мной, внизу…

Связь вдруг оборвалась, а через несколько минут Олег сам выскочил из парадной, набросив только куртку поверх домашней одежды. Кое-как разбудив ребенка, Илья