Седьмая сестра - Надежда Викторовна Ожигина

– Если кромешники и командор попытаются подняться наверх, не пускать! – Я сказала это вслух, не веря себе. Не веря в себя и в магию слов.

Но гостиница ответила гулом лифтов, рыком львов и щелчками электронных замков дверей. Никто сюда не войдет без моего разрешения. Я впервые прочувствовала всю магию, гранитно-бетонную мощь доставшегося мне союзника! Бюро Кромки не сможет сюда пробиться, потому что теперь за моей спиной высился шпиль сталинской башни!

Знал ли Фролов об этой квартирке? Здравомыслие подсказало, что нет. Доступа не получил. Иначе агентство «Брюс» давно бы забрало тело Самойлова. И не действовал бы сейчас генерал издевательским скрипом на нервы. Лежал бы покойно на Ваганьковском кладбище, а то и под Кремлевской стеной!

Значит, здесь, над рельсами и вокзалами, на перекрестье многих путей, Григ Воронцов в безопасности. Теперь я его защищаю, спасаю от неприятностей. От такой метаморфозы с ума сойти можно!

Я легонько коснулась ключицы, осторожно потрясла за плечо. Воронцов лишь слегка покачнулся, падая в мои объятия. По спине прошла волна адского жара, потом набежали ледяные мурашки. При мысли, что, пока он лежит без сознания, я могу трогать его где хочу, все лицо покраснело, как вареная свекла. Потому что хотела я много где!

– Спокойно! – свистящим шепотом я приказала сама себе. – Без маньячества и насилия! Не настолько все плохо в твоей личной жизни, чтоб привязывать Воронцова к кровати.

Стоило это озвучить, как разные сладострастные образы заполонили сознание, и так помутненное случайной близостью. Мне хотелось его объятий, поцелуев, бредовых признаний, жарких стонов и страстных хрипов, заменяющих слова любви. Так хотелось, что жгло изнутри и раздвигало колени!

Он убийца бабушки? Да плевать! Какое мне дело до разборок прошлого? Кто я, героиня китайской дорамы, чтоб идти с мечом на обидчика?

Впрочем, до жаркой постели, к которой можно привязать Воронцова, было до обидного далеко. Как минимум десять шагов по балкону, вся гостиная и половина спальни. Как я его донесу? На себе? Вот этими слабыми ручками, не державшими инструментов тяжелее скрипки?

– Генерал, не поможете мне? – Почему-то верилось, что скелет Самойлова готов к переноске тяжестей, словно бывалый грузчик.

Сергей Сергеевич показал рукой, будто сбрасывает Грига с балкона. Тот самый небрежный жест, о котором подумалось минутой раньше.

– Нет, – жестко ответила я. – Хочу отнести его на кровать и оказать первую помощь.

Самойлов звонко прищелкнул челюстью и отступил в гостиную.

Ну и ладно, ну и подумаешь. Я вспомнила, как в фэнтезийных дорамах хрупкие китайские женщины в неудобной обуви и одежде волокли мужиков на спине, при этом мило беседуя с ними и присматривая за детьми. Героические времена, достойные подражания.

Так неужели русская баба, та, что коня на скаку остановит (на кой ляд жеребец ей сдался, было интересно со школы), уступит хоть в чем-то азиатским красоткам?

Закинув безвольную руку Грига за шею и на плечо, я попыталась встать, увлекая его за собой. Неожиданно получилось проще, чем рисовало воображение. Казалось, во мне вместо костей хрустнул стальной хребет «Ленинградской», я впитала ее исподнюю силу, сама сделалась будто свая, несущая груз в тысячи тонн. Что мне Григ Воронцов – так, пушинка, перекинул на плечо и забыл, наслаждаясь московскими видами!

Но Григ был выше, и это мешало. Его ноги волочились по полу, оставляя лиловый развод на граните. И его обнаженные руки, безвольно свисавшие мне на грудь, то и дело цепляли разные точки, чем заметно тормозили процесс. А еще мягкая грива волос и дыхание, согревавшее щеку…

– Адекватнее, дорогуша! – вновь приказала я. – Парень изрезан каким-то гадом, нужно осмотреть его рану. Пока слюни пускаешь до непристойности, он истекает кровью!

Самойлов преградил путь в гостиную, изображая пиратский флаг: руки крестом под скрипучим черепом. Мол, не пустит, скотина во френче, ни за какие коврижки.

«Ты не пройдешь!»

Тоже мне Гендальф!

Я отшвырнула скелет генерала небрежным жестом руки. Даже не заметила, что сотворила, кажется, и не коснулась вовсе, но его откинуло в сторону, едва на косточки не разметало. И правильно, потому что нефиг! Какой дурак препятствует девушке, волокущей в кровать любимого парня?

В том, что я всерьез запала на Грига, сомнений, увы, не оставалось. Я тянулась к нему каждой клеткой кожи и кайфовала от прикосновений, тонула в его ароматах и буквально растворялась в рассерженном гуле дикого осиного роя. Казалось бы, эти звуки должны раздражать и внушать тревогу, но я беспокоилась лишь о Григе, тащила на себе как подорванная. Бережно уложила в постель, пристроила голову на подушке. И едва смогла разжать руки, отлипнуть от рельефной фактуры пресса.

У постели обнаружился таз с водой на специальной подставке. Гостиница легко отзывалась на сумбурные приказы со-здания. Я торопливо смочила губку и провела по животу Воронцова. Кто его ранил и чем? Насколько опасен порез?

Черные перья татуировки, покрывавшей плечи и спину Грига, казалось, меняли свое положение, колыхались от прикосновений. Мои розы тянулись к перьям, норовили вырваться из-под браслета, оплести, оставить себе.

– Тебя боятся исподы Москвы и в довесок агентство «Брюс». Как ты вообще исхитрился пораниться? – ворковала я, отжимая воду, лиловую от исподней крови. – Я, конечно, мечтала затащить тебя в спальню, но не на своем же горбу!

Еще раз провела губкой по ране и застыла, оцепенев. Никакого пореза не было! Не осталось даже приметного шрама, потому что остатки рубца торопливо втягивались под кожу. Вся эта кровь и рваное мясо оказались акварельной обманкой, сошедшей с тела от теплой воды?

Григ в кровати от души потянулся и, не выдержав, рассмеялся:

– Ну здравствуй, девочка из метро. Твоя первая мысль была самой здравой: обойдемся без насилия, хорошо? И так облапала без стеснения!

Чаротворец приподнялся на локте и насмешливо скалился во весь рот.

Я схватила с подставки тазик с водой и одним, хорошо рассчитанным, махом опрокинула на мерзавца.

2

Григ не успел заслониться. Ни рукой, ни заклинанием, ни барьером.

Вода окатила его с головой, он сидел в теплой луже и хлопал ресницами, на которых сверкали капли. Вымокли длинные волосы, прилипли к груди и шее. Влага потекла по спине и предплечьям, по черным перьям татуировки, делая бесподобного Грига схожим с упавшей в канаву вороной.

От подобного сравнения я рассмеялась, истерически, уронив в бессилии таз. Он громыхнул и укатился в гостиную, потревожив валявшегося там Самойлова. Было слышно, как скрипит генерал, как силится собрать воедино кости, как отбивает марш челюстями, выстукивая непрерывным потоком самую черную брань Изнанки.

– Недурно для столь скудной фантазии, –