Очень сказочные будни - Ника Ёрш

бросились к нескольким оперативникам, спокойно беседующим с врачом у двери. Ерж потребовал доклада о происшествии и спустя минуту осторожно присел на одно из свободных сидений. Оказалось, что жизням пострадавших ничто не угрожает, но необычный жуткий туман повлиял на их ментальные связи. Так что госпожа Карла Лир в искусственной коме, как и еще одна женщина, служащая помощницей в доме Тамилы Гарв. По факту второй старушки в больнице не оказалось – она во время происшествия куда-то уехала. По заявлениям свидетелей, ее видели в платье и шляпке, садящейся в такси. Так что, опять же по предположениям соседей, госпожа Гарв уехала на железнодорожный вокзал встречать кавалера. Так она всем говорила почти год.

– Ее нужно найти, – прохрипел Ерж, растирая ладонью область грудной клетки. – Отправьте кого-нибудь на вокзал.

– Уже нашли, – кивнул полисмаг. – Ее везут домой. В квартале сейчас все чисто, там работают рунологи. Ставят всюду защиту от магических влияний.

– Еще кто-то пострадал? – уточнил Максимус.

– Только эти две, – ответили ему. – Остальные видели туман из окон. Некоторых он загнал в дома. Но вреда никому не причинил.

Я растерянно присела рядом с Ержем. В голове никак не укладывалось, кто мог обладать такой силой, чтобы направленно управлять стихийной и ментальной магией?

– А что по допросу Норда Кирса? – снова спросил Максимус.

– Уже начали, – ответил ему полисмаг. – В седьмой палате. Там Берг в охране.

Я вскочила и бросилась за коллегами, ринувшимися к указанной палате. Ерж проследил за нами со своего места, лишь крикнув вдогонку:

– Чтоб вернулись с хорошими новостями! А то всех…

Я предпочла не дослушивать, что там обещал начальник. На хорошее он расщедрился бы вряд ли, а плохое не интересовало.

Седьмая палата представляла собой небольшое прямоугольное помещение с тремя больничными койками (на средней лежал бледный здоровяк Норд Кирс) и стольким же количеством тумб. Также там имелись раковина и единственный стул, на котором и восседал понаехавший из Дальбурга менталист. Его голова понуро висела на груди. Руки он сложил на чуть расставленных в стороны коленях. Одет менталист был просто: в сильно потертые черные джинсы и красный вязаный свитер с широким горлом.

Но первое, что бросилось мне в глаза, – это слишком белые волосы нового специалиста. Они свисали на нос, закрывая его лицо от нас. Спустя минуту пришло понимание – мужчина полностью седой.

«Бедный старик, – подумала я, с жалостью глядя на сгорбленную фигуру на стуле. – Наверняка ему нелегко ездить по городам и весям, как только поступают подобные вызовы. И, если он здесь умрет, нам придется отчитываться еще и за это. Мрак».

Берг, стороживший палату у входа, предупредил нас, что менталист просил полной тишины. Так что мы вошли тихо и встали рядком по стеночке, принявшись наблюдать за действиями специалиста.

Вот только он не делал совсем ничего.

Норд Кирс тоже лежал, глядя в потолок широко открытыми глазами. Не шевелился и не издавал ни звука. Благо было видно, как вздымалась от частого дыхания его грудная клетка.

Спустя минут семь, а может и больше, я начала терять терпение и даже подумывала выйти обратно в коридор, чтобы не мешать странному процессу общего молчания, но тут менталист поднял голову и, чуть потянувшись вперед, положил левую руку на лоб Норду Кирсу.

– Говори, – услышала я низкий, чуть рокочущий голос.

Пациент нервно дернулся и, набрав в легкие воздуха, принялся докладывать:

– Впервые я увидел ее больше трех месяцев назад. Она была прекрасна. Ее улыбка озарила мою жизнь, в которой не оставалось света.

– Опиши ее, – хрипло потребовал менталист. – Ту, что дала тебе работу.

Его профиль заставил меня удивленно вскинуть брови: мужчина не был стариком. Скорее ему было за тридцать, и внешне он выглядел весьма впечатляюще. Квадратный выдающийся подбородок, точеный длинный нос, высокий лоб… И все это без морщин, зато с нежно-розовым шрамом у внешнего уголка глаза, криво идущим к виску и ниже, до скулы. Травма была довольно свежей.

– Она прекрасна, – вернул мое внимание Норд. – С ней не сравнится никто другой. Голос, как у сказочной сирены, глаза – озера, губы – манящее наслаждение.

– Вы вступали в телесный контакт? – сразу уточнил менталист.

– Нет! – прохрипел Норд, и его лицо исказило возмущение. – Она не терпит пошлых прикосновений. Ей важно единение наших душ. Важен я сам.

– Как ты ее называл? Ее имя.

– Триша, – ответил Норд. И только я обрадовалась хоть какой-то информации, как он добавил: – Оливия, Кайла, Эвелина, Хелена, Татьяра…

Я вздрогнула, дернулась вперед. Максимус сжал мою ладонь, качнул головой.

– Она велела звать ее по-разному? – спросил менталист.

– Я давал ей имена, которые подходили больше всего в каждую нашу встречу, – гордо сказал Норд.

– Брюнетка? – спросил менталист. – Блондинка?

– Ее волосы – как шелк, – ответил Норд, растягивая губы в болезненной улыбке-гримасе. – Они блестят на солнце и в свете луны.

– Значит, вы виделись и ночами? – кивнул менталист.

– Всегда, когда она хотела, – согласился с ним Норд. – Мне приходило послание через гнома, и я мчался к ней.

– Имя гнома?

– Понятия не имею. – Норд поморщился. – Какой-то замухрышка-разнорабочий. Вечно снует то там, то здесь. Мать продаст за копейку.

«Урс», – пронеслось в голове. Мы с Клайвом понимающе переглянулись. Максимус, заметив это, показал большой палец.

– Значит, гном был посредником ваших встреч, – кивнул менталист. – Давно?

– Всегда, – сказал Норд. – Он нашел меня в Дальбурге и предложил отличный заработок за непыльную работенку. И я поехал, даже не зная, что встречу свою судьбу.

– Что она просила делать?

– Искать для нее женщин с даром, – ровным скучающим голосом ответил Норд. – Помочь разобраться с надоедливым Отшельником, вечно лезущим не в свои дела. И доставлять их в ее владения.

– А где эти владения?

– Они всюду, – последовал ответ. – Мир у ее ног.

– И все же какие-то места в Местечковске ей нравились больше других, – подначивал Норда менталист. – В твоих воспоминаниях мелькало капище.

Норд часто задышал, мотнул головой, вырывая лоб из-под ладони менталиста. Завыл, выгибаясь дугой.

Я снова дернулась вперед – на помощь. Максимус вернул меня к стене. Сурово посмотрев, покачал головой.

Менталист тем временем вскочил и навис над Нордом Кирсом, требуя:

– Спать!

Профиль мужчины снова закрыли седые волосы. А на лицо успокоившегося через пару секунд пациента закапала кровь.

Еще через какое-то время менталист схватил с тумбы лежащее там кипенно-белое полотенце и, скомкав, прижал к носу. Выпрямившись, он слегка пошатнулся и глянул на нас. Меня пробрало от ужаса. Его радужки были чрезвычайно светлого голубого цвета, а зрачки оказались сжаты до крошечной черной точки в центре.

– Кто сбегает мне за очень сладким чаем? – ухмыльнувшись, спросил менталист.