Обещанная медведю. Вернуть ведьму - Анна Григорьевна Владимирова

До моего дома мы доехали в молчании. Насколько это вообще можно назвать молчанием. Ведьма часто дышала, кусала губы и всячески ерзала, то неуверенно сжимаясь, то расправляя плечи и вздергивая подбородок. Из машины я вышел, полный решимости вытрясти из нее все, что раздирает ее изнутри. От напряжения болела голова. Я вытащил чемодан, поставил возле калитки и направился за ведьмой. Слава послушно вылезла и даже руку мне дала, не дернувшись.

Здесь она уже была. Здесь же и украла документы…

Это я потом понял, что эта ведьма удивительным образом влияет на ход событий вокруг. Будут теряться вещи, глохнуть двигатели, сбиваться с пути таксисты, но все будет складываться так, чтобы задуманное сложилось нужным ей образом. Казалось бы, зачем я ей? Но ключевая персона важна, как оказалось. Это я вычислил, повстречавшись с некоторыми ее жертвами. Она не может просто протянуть руку и взять. Ей должны принести и положить те, кто связан с нужной вещью.

Тем вечером документы попали ко мне таким витиеватым образом, что сложно было вообразить. Их везли с одного края города на другой, машина попала в метель, накрывшую Москву так внезапно, что никто не был готов. Ребята попали в аварию, но, к счастью, не пострадали. И, удивительное дело – недалеко от моего района! Я бросился туда пешком, вытащил ребят и забрал вещдоки. Ехать в участок было чистым самоубийством, и я отложил это до утра. Почитать то, что попало в руки, тоже не пришлось – мою постель в кои-то веки грела настолько желанная женщина, что я с трудом оторвался от нее на час и не собирался терять больше ни минуты.

Способности ведьм не изучены. На страже угроз для новых видов стоит особый департамент. И Слава скорее угодит туда, чем за решетку, как и некоторые другие редкие неизученные виды. Ее будут классифицировать и вычислять степень ее угрозы для общества.

Слава опасна. И меня это чертовски беспокоило.

Я и сам редкий экземпляр. Оборотень и ведьмак одновременно. Нас таких зарегистрировано всего трое. Но класс мой был признан безопасным, насколько оборотень вообще может быть безопасен. И даже выдали статус важного вида с всякими льготами и пожеланиями к продолжению рода. Смешно… Спасибо, что хоть не заперли в лаборатории и не заставили наполнять стаканчики биоматериалом. А вот знакомить меня с подходящими женщинами пытались. Но, к счастью, конвенция о свободе выбора все еще соблюдалась Высшими, и мне удалось унести ноги. Не уверен, правда, что на этом их попытки закончились. Ненавязчивые приглашения на всякие встречи-лекции-семианары я получал регулярно.

Только вот Славе такая история не грозила. Я не знал силу ее дара. Поставить блок мне удалось, но долго ли он ее удержит – понятия не имел. Верить ведьме на слово, что силу она утратила, я не собирался. Дар у нее специфичный. Может, цели не было подходящей после спасения матери. А захоти она сбежать от меня – неровен час, поскользнусь на ровном месте и шею сломаю.

– Ты все этот плющ никак в порядок не приведешь, – проворчала ведьма, цокая каблуками по дорожке.

– Теперь приведу, – усмехнулся. – Возьму отпуск и приведу. Что тебя еще не устраивает?

– Ты как в хлеву тут живешь, – нарывалась она. – В прошлый раз я не могла сказать, сам понимаешь…

– Понимаю, – не собирался ей потворствовать. – Не споткнись на ступеньках.

Пусть побесится. Так даже соблазнительней. Я поставил чемодан рядом с дверью и достал ключи, поглядывая на Славу, застывшую на пороге.

– Удобно, что ты сразу с чемоданом ко мне вернулась, – толкнул я двери и кивнул ей внутрь.

– И не говори, – вздернула она нос, входя в темноту прихожей. – Хоть не в твоих футболках позорных ходить. У тебя тут сдох кто-то? Или мусор месяц не выносил?

С губ едва не сорвался смешок – она меня заводила. Вернее, не меня – мою звериную часть. И медведь обалдел от такой несговорчивости строптивой сучки, вздумавшей воротить нос от его берлоги. Нехорошо. Будет толкать меня на новые ошибки. Но Славе только это и нужно – побольше поводов меня ненавидеть. Хочет, чтобы я срывался…

– Я тоже по тебе очень скучал, – прорычал я низко и коротко ткнулся ей в затылок носом.

Она отпрянула от меня и принялась метаться по пространству в поисках выключателя. Когда, наконец, зажгла свет, развернулась ко мне в полумраке гостиной:

– Не скучала я по тебе! – выпалила, тяжело дыша. – Я ненавижу тебя, Давид! Каждый день, что мы провели!..

А сама вжалась в стенку и мелко задрожала, глядя, как медленно приближаюсь к ней.

– Слава, то, что ты сделала, не стоит того, чтобы вынуждать меня тебя убить. – Я приблизился вплотную и посмотрел ведьме в глаза. – Или ты сделала что-то еще?

– Ничего, – глухо отозвалась она, сбегая взглядом. – Просто смысла не стало.

– Куда тогда бежала сегодня?

– Куда угодно, лишь бы подальше…

– Я все равно узнаю. – Попытался поймать ее подбородок, чтобы вернуть взгляд, но она мотнула головой, сбрасывая мою руку:

– Значит, оставь в покое, раз тебе есть чем заняться.

– Я сам решу, что мне делать.

Она все же подняла на меня глаза, но не выдержала моего взгляда. Врет. Что-то было еще. И не я ее сломал, как боялся. Но не все сразу.

Я оставил ее и направился в кухню.

– Есть хочешь?

Нормально тут пахло. Пустотой. Ни мусорного ведра, ни дохлых животных не водилось. Так, затерялся под потолком запах вчерашнего кофе и табака – в прокуренных вещах, в которых я пришел.

– Курить. И выпить.

– А старалась казаться хорошей девочкой когда-то, – усмехнулся я.

– Ты разве не сразу меня раскусил? – Она прошла следом за мной и осмотрелась. – Пусто у тебя…

– Я тебя не кусал. – И я протянул ей пачку сигарет. – Курить на улицу. Выпить только после еды.

– У тебя нет еды, Горький. – И она облизала губы, вытаскивая сигарету из предложенной пачки.

– Сейчас закажу. Что хочешь?

– Я голодная, – требовательно начала она. – Очень. Что-то посытнее…

– Я не знаю тебя настоящую, – оперся я на столешницу с мобильным в руке. – Чего ты хочешь, Слава?

– Суши. Побольше лосося. Все чтобы с лососем – внутри и снаружи. И белое вино.

– Фрукты?

– Кумкват. Много. И черный чай с сахаром. А еще облепиховое варенье.

– Иди кури, – кивнул я ей в сторону двери, качая головой. Вино и облепиховое варенье! Ну-ну.

– А если сбегу? – усмехнулась она.

– Кто тебя, кроме меня, накормит кумкватом в три утра, Слава? – посмотрел я в ее глаза. –