Я пришел править - Евгений Прядеев

зрением происходило всё проще и проще. вот уже знакомые, переливающиеся всеми цветами радуги, разноцветные очертания. Впрочем, в этот раз в привычной картине оказался новый и весьма неожиданный элемент. Возле ноги Афанасия сидело какое-то непонятное существо оранжево-коричневого цвета и буквально пыталось укусить домового за конечность. В «лечебном» зрении силуэт существа размывался, но и так было понятно, что это довольно крупная тварь, по размерам вполне сопоставимая с домовым. Единственное, мне было сложно понять, где у этого существа заканчивается голова и начинается тело. Такое ощущение, что я вижу перед собой что-то овальное, постоянно меняющие свою форму.

— Что за нах…? — на автомате возмутился я, вскочил и не думая долго просто напросто зарядил по этой твари с ноги, как по футбольному мячику. Вышло удачно. Я почувствовал, как носок ноги ударился во что-то мягкое, и неведомое мне существо, взвизгнув отлетело от Афанасия на пару метров.

— Кошка! — синхронно вскрикнули домовые и набросились на тварь, не задумавшись даже на секунду. Судя по всему, они уже встречались с подобным и не испытывали к нему трепетных чувств.

— Эй, вы его не убьете? — озадачился я, наблюдая за тем, как слаженно молотят домовые ногами по лежащему на полу сгустку. Кстати, вернувшись к обычному зрению, я с удивлением понял, что теперь вижу это существо и так, без дополнительных способностей. Судя по всему, у него есть какая-то способность становиться невидимым.

— Да даже если и убьем, — повернулся ко мне Емеля, отвлекшись от экзекуции. — Он же Афанасия погубить пытался. Наверняка специально трубу повредил, чтобы его в подвал заманить, а затем стену обрушил. У-у-у, кушка проклятая!

— Так, стоп! Стоп, я сказал! — от громкого рыка у меня даже горло заболело. Но по крайней мере так домовые наконец среагировали и перестали пинать уже полностью неподвижное тельце неведомого существа. А я сделал мысленную пометку, что слово «кошка» мне послышалось, и название у неизвестного существа немного другое.

— Да ты что, Геннадий, кушку пожалел? — удивленно посмотрел на меня один из бородатых домовых. Блин, как неудобно, надо будет потом хоть имена их спросить. Наверняка ведь каждый из них раза в три меня старше, а я их просто бородатыми зову. — От таких же, как он, вред один и никакой пользы. Постоянно еду клянчат и больше ничего не делают.

— Их за то кушками и зовут, потому что они первым делом слово кушать учат, — пояснил ещё один бородатый домовой. Борода у него правда была покороче, чем у коллеги, и не такая густая, но в целом, не очень-то и отличающаяся. — А дальше даже и стараться не хотят. Ходят и клянчат, причем неважно у кого — у людей, домовых, иногда даже к собакам и котам пристают. Привыкли к халяве и считают теперь, что все вокруг им обязаны. А если не дают еды, то воровать начинают. Или как этот… На смертоубийство отважился…

— Странно все это, — задумчиво покачал я головой. — Как-то не сильно простой кусок студня на злодея похож. Может быть он просто Афанасия уже после обвала увидел и решил, что халявным ужином разжился?

— Да какая разница? — это уже дедушка Емели к разговору подключился. — Сам — не сам. Он тебя бить начал, Афанасия сожрать пытался… Какие еще тебе доказательства нужны?

Я пожал плечами. Мозг понимал, что, по сути, домовые говорят все правильно, но что-то внутри отчаянно сопротивлялось расправе над этим… как его там… кушкой. Нельзя его убивать. Не знаю почему, но нельзя! Другой вопрос, как теперь это нельзя до домовых донести? Помочь я им помог, но никто не сказал, что они меня слушаться обязаны.

— Нельзя его убивать, — постарался я вложить максимум убежденности в свой голос. — Мне сложно объяснить вам почему, но просто поверьте на слово! Если вы хотите, чтобы Афанасий жил, то оставьте этого бедолагу в покое. Я думаю, что он и так получил урок, который усвоит.

— Я не очень понимаю твои слова, — после небольшой паузы сказал дед Емели, — но спорить не буду. Ты целитель, а значит знаешь что-то нам неведомое. Главное, чтобы Афанасий жил, и если ты говоришь, что для этого надо оставить эту тварь в покое, то пусть так и будет. Но в другой раз не обессудь, лучше ему нам не попадаться.

— Спасибо, — теперь я старался, чтобы мой голос звучал спокойно и не выдавал бушевавших внутри эмоций. — Вы все делаете правильно. Давайте перенесем Афанасия ко мне в квартиру, а утром я попробую позвать на помощь более опытного целителя.

— Не надо в квартиру, — остановил мой порыв дед Емели. — Раз Афанасий не умер, то значит сам выкарабкается. У нас домовых тоже кое-какие секреты имеются.

Здрасьте-приехали! Секреты у них. А меня тогда, спрашивается, зачем будили? С другой стороны, без меня бы они этого кушку явно не поймали, и тогда бы Афанасий наверняка не дожил до рассвета. Впрочем, сил и желания спорить особенно не было. Меня попросили помочь? Я помог. А дальше не маленькие — сами разберутся.

Кинув взгляд в то место, где лежало тело кушки, я не особо удивился, осознав, что там уже никого нет. «Переключив» зрение, я обвел подвал взглядом, но кушка явно не собирался сегодня испытывать судьбу дважды. Иноземный гость смылся по-английски, никого об этом не извещая. Ну значит и мне здесь больше делать нечего, можно возвращаться в кровать с чистой совестью.

Я уже хотел было попросить Емелю вывести меня из подвала на улицу, как вдруг выглядевший самым пожилым из всей компании домовой подошел ко мне и протянул свою маленькую ладошку.

— Меня зовут Глеб, — степенно произнес он. — И я рад оказаться в должниках у такого человека, как ты!

— Э-э-э, — потерялся я от неожиданности, но все-таки аккуратно пожал протянутую руку. — Не стоит благодарности, всегда рад помочь.

— Михаил, — протягивал ладонь уже следующий домовой. — Буду рад возможности отплатить добром за добро.

— Никанор, — дедушка Емели и здесь оказался индивидуалом. Какие там Миши и Сережи. Сам Никанор, внук Емеля. Почти как Геннадий, только Никанор.

Так что засыпал я в хорошем настроении и с чувством глубокого удовлетворения. Жизнь спас, с домовыми задружился, глядишь и впрямь жизнь сказочная начнется.

Вот только Вселенная явно оказалась не в курсе моих планов. Настойчивый