Источник - Дмитрий Александрович Билик

случае чего, я неживому горло перегрызу. Да еще ты про чуров забываешь, вот на них-то я воздейсс…ствовать очень даже могу. Про что я забыла? Ах да, на Сс… скуггу ты целую толпу перетащил и ничего, не умер. А тут всего два кощея. И поздно уже за мою жизнь беспокоиться. Мы тут такую кашу заварили, что прикинутьсс… ся резиновой трубкой не получится.

— Шлангом, — вздохнул я, — а не резиновой трубкой. Сколько лет тут живешь, а не запомнила.

— Я просто этой шлангой не пользуюсь, мне без надобносс…сти. Все выяснили или у тебя еще какие-то аргументы появились?

— Все, — капитулировал я. Вот как с ней вообще разговаривать?

— Тогда завтра выходим. Ночь ничего не решит, а так ты хоть сс…сил наберешься. Думаю, они пригодятся.

Нет, не то чтобы я был законченным каблуком и не имел собственного мнения. Вот только что тут скажешь? Юния была предельно логичной нечистью, при этом заряженной на максимально эффективный результат. Да и мне самому, признаться, было бы намного комфортнее рядом с лихо. Просто… просто если раньше мои жизненные приключения казались детскими шалостями, то теперь от любого действия зависела вся дальнейшая судьба. И ладно бы только моя, но и всех окружающих: начиная от Костяна и заканчивая угрюмым ежовиком. Если хоть что-то пойдет не по плану, возможности как-то все замять и исправить не будет. С нежизнью не договоришься и не придешь к общему компромиссу. Поэтому в такие неприятности с двух ног лучше залетать понимая, что за твоей спиной стоит верный союзник.

Что еще интересно, домашние, как и Юния, отнеслись к моему решению сгонять в Правь с небывалым энтузиазмом. Гриша сразу стал собирать мне еды в дорогу, словно я намеревался отправиться на Северный полюс, Митя сбегал за теплой одеждой. Что там, даже Саня притащил откуда-то старый советский рюкзак для походов. Раньше он был желто-коричневого цвета со светлыми оттенками, правда, со временем немного выцвел. Неужели Инга баловалась туризмом?

— С возвратом, — буркнул Саня.

— Обязательно, — искренне поблагодарил я, потому что в мой кожаный, латаный-перелатаный рюкзачок все бы точно не влезло.

— Ты давай, хозяин, там не суетись. Со всеми поболтай, если надо, выпей. Оно вроде дело нехитрое, да для новых договоренностей очень нужное. Я же, к примеру, вот не алкоголик какой, а просто компанейский.

— То есть я правильно понял, мне не торопиться?

— Конечно, — мгновенно выпалил бес и тут же осекся. — В смысле, ты там сам смотри, по обстоятельствам. Но в таких делах торопиться — только портить.

Я тяжело вздохнул. Кому что, а лысому расческа. Мне и раньше казалось, что если завтра начнется война, то Гриша с Митей точно будут стоять позади. Вот только не для того, чтобы подавать патроны, а исключительно звенеть стаканами и организовывать крепкий порядок в тылу. Хотя по поводу порядка тоже имелись вопросики.

— Гриша, не забывай, нас все ищут. Никаких бесовок и оргий. Это понятно?

— Понятно, — поторопился кивнуть бес.

— Зарок давай. Чтобы никто сюда не приходил. Более того, чтобы ни одна живая душа сюда не вошла и не вышла. Хотя неживых это тоже касается. Даже, наверное, в первую очередь.

— Хозяин, — искренне возмутился Гриша. — Ты меня просто убиваешь своим недоверием. После всего, через что мы вместе прошли.

— Именно после всего. Давай зарок, что сюда и мышь не проскочит Что, так и будем титьки мять? Или мне еще сухой закон ввести?

Зарок, конечно, Гриша дал. А что ему оставалось делать? Однако он выглядел как родственник, который приехал вступать в наследство и вдруг узнал, что ему ничего не оставили. Даже обиженно закусил губу и собрал слезы в уголках своих зеленых глаз. Правда, на меня подобные трюки и раньше не действовали, а сейчас и подавно.

Что забавно, после этого энтузиазм моих домашних как-то поутих. Видимо, я попал в самую мякотку, и нечисть действительно собиралась устроить здесь шалман. Нет, когда все закончится, я первым делом выдам Грише пару ящиков водки для вписки, а сам уеду в глухой лес. И пусть все разносит к чертям, если не боится Саню. Но сейчас был не самый подходящий момент. А объяснять это бесу, видимо, бесполезно.

Еще я думал, что сегодня точно не засну. После двух суток лежки-то. Оказалось, что ничего подобного. Я немного поворочался в кровати, но все же задремал, а проснулся только наутро. Хотел бы сказать, что с первыми петухами, но нет, с Гришей. Бес бесцеремонно растолкал меня.

— Юния сказала будить и кормить тебя. Она скоро придет.

— В смысле — скоро придет? А куда она удрала?

— Мне что, кто-то докладывает, что ли⁈ — всплеснул руками бес. — Мне сказали, я выполняю. Словно этот, крепостной какой-то.

— Ладно, ладно, чего у нас там на завтрак?

— Каша овсяная, яичница, хлеб поджарил как ты любишь, колбаса, сыр.

— Спасибо, Гриша. Вот что бы я без тебя делал?

— Язву бы лечил. Помню, как ты раньше питался. Вот только не ценишь ты меня, не доверяешь.

— Ладно, хорош ныть.

Я быстро умылся, позавтракал и выпил кофе. А Юнии все не было. У меня в голову даже стали закрадываться нехорошие мысли. И что самое дурацкое, я не знал, куда отправляться искать лихо. По моему разумению, у нее в городе не было мест, где она могла бы укрыться.

Правда, не успел я по-настоящему испугаться, как лихо появилась на кухне. Я внимательно посмотрел на нее, вроде ничего в ней не изменилось.

— Ты где была?

— Неважно.

— Что значит неважно? Что еще за секреты появились?

— Сс… старого товарища навестила. Теперь доволен? Давай поднимайсс…ся уже, надо идти.

— Не нравятся мне такие вот недомолвки, — взвалил я на плечи походный рюкзачок с привязанным сбоку мечом. — Ничем хорошим это точно не закончится.

— Матвей, прекращай душнить!

Вот ведь, наобщалась с Аленой на мою голову. Вроде совсем немного друг с другом провели, а этого хватило. Что называется, дурной пример заразителен.

Я недовольно разложил рейки на полу, достал ключ и прислонил к дереву, вспоминая ослепительный свет Оси. Все остальное было уже делом техники. Неторопливые отблески волн поплыли по кухне, нечто тягучее заворочалось внутри импровизированного колодца-портала, а на нас дохнуло прохладой. Не тем, обжигающим, который разливался вокруг жилища Стыня, а бодрящей свежестью подземелья.

— Юния,