Новое назначение - Андрей Александрович Васильев

старший группы принял такое решение, и повел фонарем туда-сюда. — Смотри.

И верно, ход, с одной стороны поджатый фундаментом дома, с другой — стеной старой кирпичной кладки, был покрыт слоем пыли. Справа ее порядком истоптали, слева же имелись только одиночные следы, оставленные босыми узкими стопами.

— Вот мне урок — не смейся над новичками, они могут оказаться умнее, чем ты сам, — самокритично отметил Славян. — Все, двинулись.

— Я первый, за мной Олежка, ты замыкающий, — негромко скомандовал Морозов. — И не бухтим! Если только прямо что-то важное надо сказать. Двинули!

Темнота, низкие потолки и первая встреча с недобрыми гулями, ждущая впереди, здорово давили на душу Ровнина, потому, ступая след в след за Морозовым, он пытался понять — это страх или что-то другое? Хочется ему плюнуть на все и рвануть туда, где в небе светит солнце, а мир не слишком к нему добр, но все же понятен, или нет? Самолюбие говорило «нет», вспотевшие ладони и мурашки, бегущие по спине, утверждали, что да, очень хочется. Хотя последнее безусловной правдой можно было и не считать, поскольку после теплого летнего дня подземелье встретило их не ожидаемой духотой, а прохладой.

Но присутствовал и еще один факт, который Олег осознал не сразу. Вернее — не сразу в него поверил, так правильнее сказать. Он в какой-то момент понял, что вся эта невозможная жуть, над которой пару дней назад он только посмеялся бы, ему начала очень нравиться. Причем оптом — с гулями, с призраками, со странным домом на Сухаревке, с ребятами, один из которых шел впереди, а другой прикрывал его сзади. Вот такой отчасти противоестественный факт.

Небывальщина? Возможно. Но интересно же! До скрипа зубов интересно. Вот только одно непонятно — найдется ли для него место в этом новом и странном мире, где есть то, чего вроде бы и нет? Или он так и останется в нем ничего не понимающим гостем, которого проще оставить в «рафике», чем взять с собой. Понятно, что все зависит только от него самого, и если он здесь и сейчас оплошает, то, скорее всего, этот первый выход на задание станет для него последним. Отправит его Францев полгода в Перово пересиживать, да и все.

А не хочется. Уже не хочется.

— Смотрите, — остановился Морозов и снял со стены белый лоскут. — Верно идем, тут ее тащили.

Кусок материи оказался обрывком платья, белого в синий горошек.

— Может, эта тряпка здесь давно висит, — усомнился Баженов.

— Девчонка в таком была, мне участковый сказал. Ее, точно говорю.

— Хорошо, что несли. Ну как жива еще?

— Дай бог.

Коридор кончился вдруг, стены, теперь уже обе из красного кирпича, разошлись в стороны, превратившись в небольшой круглый зал.

— А вот и комитет по встрече, — спокойно сообщил коллегам Морозов. — Видать, учуяли нас. Славян, ты сюда, Олежка, прикрываешь наши спины. И помни, о чем мы договаривались наверху. Дорога прямая, точно не заплутаешь. В отделе все Командору расскажешь, от и до.

Ровнин не сразу понял, что он имеет в виду, но после того, как два ярких луча фонариков прошлись по противоположной стороне зала, то компанию потным ладоням составила мигом взмокшая спина.

Он, конечно, сам для себя уже придумал, как выглядят гули, в основном отталкиваясь от упомянутых Баженовым фильмов о живых мертвецах, но реальность воображение переплюнула, что, заметим, случается в жизни нечасто.

Напротив них стояло десятка три существ, лысые черепа которых зеленая кожа обтянула настолько плотно, что была почти незаметна. Круглые глаза с огромными зрачками поблескивали в свете фонарей, а в безгубых ртах щерились острые зубы-иголки, те самые, которых Олегу велел опасаться Морозов. Правда, в данный момент ему стало ясно — если в такие попадешь, то заразы можно уже не бояться. Такие станут рвать людскую плоть до той поры, пока та не кончится, а потом еще и кости обглодают.

Гули стояли стеной, почти не шевелясь и не моргая, что добавляло дополнительной жути.

— У-хо-ди-те, — прошелестел с той стороны зала голос, причем ощущалось, что людская речь говорящему дается с немалым трудом. — Пока жи-вы!

— Уйдем, — спокойно согласился Александр. — Но прежде верните ту, которую вы забрали. Она не ваша.

— Наша, — возразил гуль. — Мы забрали. Наша.

— Против правил забрали, — отчеканил Морозов. — Тут ваш мир. Ваши правила. Никто из нас не приходит в ваш дом без спроса и разрешения. Те, кто это себе позволил, — ваша добыча, мы не спрашиваем с вас за нее. Там, наверху — наш дом и права охотиться в нем у вас нет.

— Нам не нуж-но право, — после паузы заявил переговорщик. Олег, кстати, уже приметил его, этот гуль был повыше остальных и одет получше. Условно, разумеется, ибо сильно драный кожаный плащ, наброшенный на голое тело, шикарной одеждой считать сложно. Ну а особенного колорита ему добавлял пестрый замызганный галстук, болтающийся на тонкой длинной шее. — Мы бе-рем что хо-тим.

— Так не бывает. Есть Покон. Есть договор нашего главного с королевой Джумой, и вам это известно. Как и то, что королева не прощает тех, кто его нарушил. Отдайте девочку, и конфликт будет исчерпан.

— Мудрено говоришь, — прошептал Баженов. — Не поймут же.

— Мы промолчим о том, что случилось, — признав его правоту, добавил Морозов. — И просто разойдемся в разные стороны. Вы — к себе, мы — к себе.

— Вас трое, — после очередной заминки прошепелявил гуль. — Нас — много. Добыча на-ша. Уходите!

Разговор явно зашел в тупик, вернувшись к тому, с чего начался. Олег не очень представлял, что сейчас скажет Морозов. По крайней мере, у него самого вариантов продолжения беседы в голове не возникало. Кроме драки, которая оперативникам явно ничего хорошего не сулила.

— Ты не хуже моего знаешь, что нас никогда не пугала драка, в которой один выходит на десятерых. — Нож Морозова, ширкнув по ножнам, покинул их. — Я знаю, что вы смерти не боитесь. Но и мы тоже. Не вышло договориться — будем драться. Мы умрем? Значит, такая судьба. Только помни, гуль, с договором к твоей королеве больше никто не пойдет. Вместо нас в ваш дом придет текущий огонь, как когда-то давно, в те времена, когда твое племя так же, как и сегодня, подумало, что оно само решает,