Адвокат вампира - Елена Комарова

Поднимаясь по ступенькам на крыльцо, Ирен Адлер была уверена, что в доме на Вествик-гарденс-стрит ее ждут. Действительно, не успела она постучать, как дверь отворилась. В полутемной прихожей трудно было что-либо разглядеть. Ирен наугад отдала кому-то пальто и шляпку.

– Профессор Ван Хельсинг у себя? – спросила она.

– Следуйте за мной, – послышался вежливый мужской голос.

Из полумрака соткалась высокая худая фигура с темным лицом. Вначале Ирен показалось, что перед ней выходец из Судана или с Берега Слоновой Кости, чем, кстати, можно было объяснить и сильный французский акцент. Но секундой позже она поняла, что лицо незнакомца всего лишь закрыто плотной черной тканью с прорезями для глаз. Скорее заинтригованная, нежели напуганная, Ирен последовала за «маской» в кабинет профессора.

– Месье Ван Хельсинг вынужден был отлучиться по неотложному делу. Я представляю профессора в его отсутствие. Можете звать меня Эрик, – с этими словами странный человек в маске плавно опустился в кресло и указал Ирен на диван напротив. Ей ничего не оставалось, как тоже сесть.

– Вы можете изложить суть дела, – сказал Эрик.

– Благодарю, месье, – ответила Ирен и добавила по-французски: – Я не ошибусь, предположив, что родной язык месье – французский?

– Нет, мадам, не ошибетесь, – качнул головой Эрик. – Но я бы предпочел в Англии говорить на языке месье Шекспира, которым все тут очень гордятся. Мне следует больше практиковаться, – добавил он уже по-английски.

– Ах, вот как. Скажите, сударь, а мистер Джонатан Харкер тоже отсутствует?

– Увы, мадам.

– Странно, ведь я получила записку от профессора…

– Неотложные дела, мадам, – напомнил Эрик. Он смахнул со столешницы невидимые крошки, буравя Ирен глазами странного желтоватого оттенка. Она почувствовала себя неуютно и, чтобы сгладить впечатление, спросила:

– Вы работаете на мистера Ван Хельсинга?

– Я выполняю деликатные поручения. – Это было произнесено тоном, отбившим у Ирен всякую охоту озвучить следующий вопрос, так и рвавшийся с языка. – Ну, а вы, мадам? Неужели ищете себе новую работу? Это после Ла Скала!.. Хотя неудивительно. Променять Ла Скала на варшавскую Оперу… А потом и вовсе…

– Мы знакомы? – Ирен кашлянула, потому что в горле мгновенно пересохло.

– Вы думали, в Лондоне не найдется ни единого человека, который бы помнил ваш дебют в «Травиате»?

– Признаться, это было так давно, что даже я почти ничего не помню…

– Вот это весьма верно подмечено, – с сарказмом сказал Эрик. – Я слышал, как вы теперь поете. Дыхательная техника выветрилась из вашей головы вместе с воспоминаниями об Италии.

– Вы забываетесь, – ледяным тоном сказала Ирен. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, и, следует отметить, Эрик сдался первым.

– Вынужден сказать, – вздохнул он, – для человека, давно забросившего занятия вокалом, вы поете сносно.

– Вы – эксперт? – спросила Ирен со злым смешком.

– Я просто не люблю дилетантов, – ответил Эрик.

– Полагаю, вам нелегко живется в нашем мире.

– По крайней мере, у меня есть работа. Даже две.

Неясно, как далеко мог бы зайти обмен колкостями – его прервало появление в кабинете профессора Ван Хельсинга.

– Покорнейше прошу простить за опоздание, мисс Адлер, – сказал он, целуя Ирен руку. – Наш общий друг лорд Гамильтон всенепременно желал видеть меня.

– Какие-то новости? – живо поинтересовалась Ирен.

– Увы, он только снабдил меня вот этим. – Профессор положил на стол папку с фотографическими карточками. Эрик вскочил с кресла и, устроившись на краешке стола, принялся изучать снимки. Ван Хельсинг занял его, точнее, свое, место.

– Ну-с, моя дорогая мисс Адлер, я весь внимание, – сказал он. Перехватив красноречивый взгляд Ирен, он добавил: – Вы можете говорить совершенно свободно. Эрик помогает мне в расследовании.

– Тогда по порядку, – кивнула Ирен. – Случайным образом, надо признать, но мне удалось узнать, кто финансировал экспедицию лорда Дарнема.

– Так-так!

– Мистер Дориан Грей. (Профессор изумленно вздернул брови.) Вчера лорд Дарнем обвинил мистера Грея в… некоторой финансовой нечистоплотности, поскольку мистер Грей ввиду отсутствия мумии Джеммураби отказывается оплатить счета лорда Дарнема.

– Я бы тоже не… – пробурчал себе под нос Эрик.

– Во-вторых, – продолжила Ирен, сделав вид, что ничего не слышала, – наш юный трансильванский друг приобрел несколько дней назад украденную из музея статуэтку. – Она достала из ридикюля сложенный вчетверо листок бумаги. – Граф любезно дал мне адрес антикварной лавки.

– Статуэтку? – уточнил Эрик и показал Ирен фотографию, на которой изображался крылатый козел. Молодая женщина кивнула. Эрик передал фотографию Ван Хельсингу.

– Граф сказал, что в эту лавку его направил… – она сделала многозначительную паузу, и профессор, откинувшись на спинку кресла, закончил за нее:

– Мистер Дориан Грей.

– Да, – сказала Ирен и закусила губу. Пальцы ее то гладили ткань ридикюля, то расправляли складки на юбке.

– Моя дорогая мисс Адлер, – профессор встал из-за стола и сел на диван рядом с Ирен, – что вас беспокоит?

Она взглянула на Эрика, тут же опустила глаза, собираясь с мыслями. Затем, глубоко вздохнув, сказала:

– Вчера я кое-что увидела. Это не предназначалось ни для чьих глаз, просто очередная случайность. Мистер Дориан Грей…

Эрик сделал неуловимое движение пальцами, словно затягивал петлю, возможно, на чьей-то шее. Профессор укоризненно качнул головой, и словесных комментариев со стороны помощника по деликатным поручениям не последовало.

– Мистер Дориан Грей, – решительно повторила Ирен. – На его запястье вчера я увидела вытатуированный узор, не могу поклясться, но, кажется, татуировок в нашу с ним предыдущую встречу у леди Мод не было. Мне знаком этот рисунок – и вам тоже, профессор. Вы и мистер Харкер видели подобное на руках моего… моего мужа, Годфри Нортона.

– Боже мой, – прошептал Ван Хельсинг.

– Я не спала всю ночь, – призналась Ирен. – Я все думала, неужели весь этот кошмар начинается заново…

– Спокойствие, – сказал Ван Хельсинг, решительно беря Ирен за руку. – Теперь, когда мы так много знаем, мы лучше подготовлены, лучше вооружены.

Ирен кивала, не поднимая глаз.

– Ну же, моя храбрая девочка, – Ван Хельсинг усмехнулся, – неужели вы боитесь?

– Думаю, нет, – немного подумав, ответила Ирен. – Однако… все-таки опасаюсь.

– Положитесь на меня. И, конечно, на мистера Харкера. Ведь вы доверяете нам?

– После всего того, что вы для меня сделали, профессор? И вы еще сомневаетесь? – искренне возмутилась Ирен.

– Нет-нет, – негромко засмеялся Ван Хельсинг и поднялся с дивана. Ирен тоже поднялась.

– Не буду отнимать ваше время, профессор, – сказала она, протягивая ему руку. – Обещайте навестить меня в ближайшие дни.

– Разумеется, – поклонился Ван Хельсинг и проводил Ирен до входной двери.

Вернувшись в кабинет, он немного постоял на пороге, покачиваясь с каблука на носок, затем решительно шагнул к полкам и достал несколько книг.

Эрик, аккуратно собравший в папку все фотографии, кроме одной, которую бережно убрал во внутренний карман пиджака, сказал:

– Я могу навестить месье антиквара. Я знаю, где находится его лавка, укромное местечко, я проезжал мимо несколько раз.

– Вы будете осторожны? – спросил профессор, прекрасно понимая, что Эрик и осторожность – понятия взаимоисключающие.

– Обещаю постараться, – прошелестело из-под маски.

– Тогда ступайте. Полагаю, вы знаете, какие вопросы следует задать?

– И я постараюсь задать их в строгом соответствии с правилами английской грамматики, – заверил Эрик и исчез за дверью.

* * *

Проводив последнего клиента, мистер Джейкоб Локхед запер дверь магазина и направился к себе в кабинет – так громко именовался стул у бюро, где хранились некоторые не слишком ценные документы и книги для записей. Эти записи велись для представителей официальных властей. Что же касается сделок с теми, кто предпочитал скрываться в тени, то все обстоятельства, договоренности и суммы антиквар предпочитая сохранять в памяти.

Перо бойко скользило по бумаге, оставляя за собой ряд ровных аккуратных букв и цифр, подводя итоги дня. Занятие, довольно скучное, хоть и необходимое, настраивало на соответствующий лад, предшествующий отдыху.

Мистер Локхед, как и хозяева других магазинов, расположенных по соседству на Олд-Бонд-стрит, отмечал значительное увеличение продаж с приближением зимних