По обе стороны чар - Сергей Николаевич Янин

но отпустить его значило признать поражение. Он не мог вернуться к Элине опозоренным.

– Доберёшься до деревни – он твой, – сказала Мокша, и её голос рассыпался на сотню шёпотов, закрутившихся вихрем меж деревьев. – Но, если засомневаешься, звон съест тебя изнутри.

Лука метнулся в сторону, обходя курган, который совсем уже растворился в ночном воздухе. Оборотень не преследовал. Вместо этого он завыл – и от звука этого задрожали корни под ногами. Из чащи выползли другие: их шкуры пестрели рунами, выжженными чужой мыслью, глаза светились мутным жёлтым, как и луна, сменившая сейчас окрас.

Лука побежал, не разбирая дороги. Колокольчик в руке глухо позванивал при каждом шаге, будто отсчитывая время до конца. Лес менялся: стволы искривлялись, образуя арки, похожие на рёбра гигантского зверя, а под ногами хлюпала жижа, в которой пузырились лица – тех, кто искал косулю до него.

Изредка Лука замечал на деревьях свои зарубки, окаймлённым смолой, будто слезами. И у него самого, кажется, шли слёзы. Он чувствовал шумное и гнилостное дыхание волколаков за спиной, слышал шелест веток слева и справа, но боялся увидеть, как они затягивают дьявольский силок на его пути. А, может, они загоняют его дальше, в чащу? Может, это и не его зарубки на берёзах? Нужно осмотреться по сторонам – сориентироваться по свет луны…

Внезапно земля ушла из-под ног. Лука рухнул в яму, выстланную костями, обмотанными корнями. Колокольчик выскользнул из руки и повис в воздухе, будто его подвесила невидимая нить. Лука потянулся за ним и на мгновение остановился.

Колокольчик дёрнулся, как рыба на крючке, и звон его стал резким, режущим. Из тени за костями выползла фигура. Не оборотень – нечто худое, прозрачное, с лицом, как у Луки, но искажённое смертью.

– Ты-ы-ы…

Существо протянуло руку, и Лука увидел на его запястье браслет, точь-в-точь как у Элины.

Лука отпрянул от существа, цепляясь за корни. Существо засмеялось, и колокольчик взорвался звоном, выбивая из Луки крик. Звук пронзил его насквозь и вывернул сознание наизнанку.

Элина стоит в спальне, держа в руках нож. На её безымянном пальце мерцает кольцо, которое Лука мечтал преподнести ей в качестве подарка. Глаза Элины пусты, а в груди вместо сердца пульсирует колокольчик, прорастающий в плоть, как паразит. «Это ты виноват», – говорит она прямо в глаза Луки, лежащему в крови на полу. Она заносит лезвие над головой и вонзает себе в грудь, пытаясь вырезать подарок Луки…

– Нет! – Лука выдохнул и отмахнулся от висящего рядом колокольчика. Тот упал в костище, и звон смолк.

Существо усмехнулось мёртвой улыбкой и исчезло. Оборотни обступили костище, взирали на него безумными и голодными глазами. Но они не смели спуститься вниз. Лука взял в руки «мёртвый» колокольчик, медленно поднялся с земли и случайно ткнул носком ботинка что-то звонкое на земле – его мешок с зельями.

Он мог бы всё закончить.

Он давно сварил зелье «Могильного плача», на случай если затеряется в лесу или окажется в окружении голодных волков. Всего-то и нужно вынуть нужную склянку и выпить.

Лука пошарил в мешке – склянка треснула, и жидкость сейчас сочилась сквозь ткань, обжигая кожу. Зеленовато-коричневой жижи оставалось чуть меньше половины. Хватит, чтобы умертвить плоть – но будет больно. Очень больно.

Он уже собирался занести руку, чтобы осушить склянку, но остановился. Сомнения глодали его, как собака брошенную кость. Неужели нет другого выхода? А что, если видение ложное? «Не доверяй мертвецам, что говорят в ночь, когда Дремучий стонет в овраге» – вторили старики на каждой вечёре. Но если это правда, и Лука собственноручно убьёт их обоих. Своим желанием показать себя? Внутри нить за нитью рвалась его жизнь.

– Я желаю принести жертву, – выпалил Лука. Оборотни завыли, обратя взор к чернильно-синей ночи. Из их стройного ряда выделилась тонкая фигура женщины – Мокши.

– Воистину, мальчик, ты меня удивляешь. Ты пришёл с желанием…

– Просто прими мою жертву, Мать-сыра-земля.

– Почему же?

Но Лука не знал, что ей сказать. Что он испугался последствий? Испугался собственного желания жить жизнь с Элиной и стать причиной её страданий? Лучше умереть молча, с достоинством, как и его дед, что пошёл за косулей и не вернулся.

– Сегодня ночь, когда Дремучий стонет в овраге. Я догнал косулю, я нашёл колокольчик, прикоснулся к нему. Неужели этого недостаточно для тебя, чтобы принять мою жертву! – твёрдо сказал, не спрашивал, Лука. Он окончательно примирился со своим концом.

Они шли через мутный лес, и Лес, живой и мыслящий, смыкался за их спинами, точно тяжелые дубовые двери. Даже если бы Лука захотел сбежать, то не смог бы продраться через цепкие берёзовые ветки. Мокша привела его к болотистому берегу озера и рукой указала идти одному.

Лука зашёл в воду по пояс и содрогнулся от холода. У него бы точно подкосились ноги, если бы не плавающие вокруг распухшие тела людей. Людей, истинно желавших изменить свою жизнь. Кому-то были нужны богатства, другим – власть, третьим, как и ему, любовь. Но все они сгинули здесь, в затхлых водах лесной заводи.

Лука обернулся и увидел злорадную ухмылку на губах Мокши. И когда он понял свою ошибку, когда осознал, что попался в ловко расставленную ведьмой ловушку, из воды потянулись руки, схватили его за ноги и окунули в темноту…

…Элина, стоявшая у окна с оберегом-кинжалом, вдруг вскрикнула – лезвие раскалилось докрасна. За окном, над лесом, взошла вторая луна, ослепительно-белая.

– Лука, – прошептала она.

А в следующую пятницу, кто-то другой, молодой и снедаемый желаниями услышит в лесу звон колокольчика. И история повторится…

Внутри Артура Сикорского

Первый закон иллюзии: иллюзия всегда правдоподобна.

Он лежал на снегу, и мелкая крупа остро колола подбородок, щёку и правый висок. Финли приподнял голову. Мерзкое ощущение покалывания ослабло, но никуда не исчезло: часть снежинок прилипла к теплой коже. Финли утёр лицо и сел.

Вокруг простиралась ледяная пустошь, полого уходящая вниз. Деревья и скалы щерились из-под снежно-белой десны, обрамляя ледник вдалеке. Вдоль горизонта просматривалась горная гряда, а со спины надвигалась серая пелена снегопада.

Финли поднялся на ноги, и снег под ним слегка просел.

«Физика снега есть – это плохо».

Солнце светило справа и, похоже, клонилось к закату. Финли разглядел вдалеке небольшой подлесок. Если он всё правильно понял из записей, ему нужно двигаться в ту сторону.

Финли сделал один неуверенный шаг, проверяя наст на прочность, затем второй, третий. Первые минуты ему казалось, что в любой момент слежавшийся снег утянет его