Законы жанра. Том 2 - Сергей Сергеевич Мусаниф

— Беру свои слова назад, — сказал Кларк. — В таком состоянии спать тебе лучше не ложиться.

— Я уже почти в норме, — сказала я, хотя черта с два это было так.

— Я все равно побуду здесь, — сказал Кларк.

— Спасибо, Джон.

— А для чего еще нужны друзья?

Глава 40

На самом деле у того, что в последние дни регулярно валящиеся на мою голову неприятности приобрели слишком уж концентрированный, даже по моим меркам, характер, было еще одно объяснение, и оно нравилось мне меньше остальных.

У Пирпонта и невесть откуда взявшихся итальянцев, про которых я и думать уже забыла, было нечто общее. Они, если можно так выразиться, были призраками моего прошлого. Людьми, с которыми я пересекалась когда-то очень давно.

И то, что они сейчас почти одновременно вылезли на поверхность, могло быть вызвано основополагающими законами нашей вселенной.

Если таки допустить, что я нахожусь внутри сюжета (а отрицать это предположение со стопроцентной уверенностью было невозможно), это могло означать, что моя история подходит к концу.

И все незакрытые линии стремятся к своему завершению. Безумные сектанты и мстительные гангстеры — это персонажи, которых просто так из повествования не выбросишь.

В обычном мире ты можешь встретить человека и перекинуться с ним парой ничего не значащих фраз, или, допустим, подцепить какого-нибудь симпатичного незнакомца в баре и провести с ним бурную, полную страсти ночь, утром выпить с ним кофе, обещать перезвонить, разумеется, совершенно не собираясь этого делать, и никогда больше в жизни не пересекаться с этими людьми.

Но в повествовательной вселенной это работает не так. Вы обязательно встретитесь, и, скорее всего, встреча произойдет в совершенно неблагоприятных для этого обстоятельствах и поставит вас обоих в неловкое положение. В повествовательной вселенной ничего не происходит просто так (кроме того, что происходит потому что), и если в первой главе ты встретила зловещего странника в темном плаще с капюшоном, то где-то в районе финала у тебя обязательно появится возможность заглянуть ему под капюшон и хорошенько рассмотреть его рога. Даже если ты этого и не хочешь.

Особенно если ты этого не хочешь.

Подтвердить эту теорию было несложно. Два случая можно списать на совпадение, три — это уже тенденция, и если в ближайшее время из моего прошлого вылезет очередной призрак, ну, скажем, Джеремайя Питерс воскреснет или Кевин вывалится из очередного портала, размахивая своим черным мечом, места для сомнений уже не останется.

И далеко не факт, что я в этой истории была главной героиней. Возможно, арка моего персонажа существовала исключительно в качестве показательного урока для настоящего героя или героини, после знакомства с которой он многое бы понял. Или я вообще выступала на разогреве у того, кто только должен появиться на сцене, и все это было только предысторией.

Ну, ты же знаешь о предысториях? В книге они редко занимают больше пары страниц, но ведь все события, о которых там рассказывается, на самом деле происходили с реальными людьми. И за фразой «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова» стоит жизнь нескольких поколений.

— Ты собираешься идти отдыхать? — поинтересовался Кларк.

— Да, уже иду.

— Судя по выражению твоего лица, ты снова думаешь о чем-то мрачном, — сказал он. — Но хоть лишние конечности у тебя на этот раз не отрастают.

— Ты же был в сюжете, — сказала я. — Каково это?

— Пока ты внутри, это мало отличается от реальной жизни, — сказал Кларк. — Основные сложности начинаются как раз после того, как сюжет тебя отпускает и ты начинаешь задавать вопросы, какие решения ты принимал сам, а какие тебе навязали извне. И каких событий можно было бы избежать, если бы над тобой не довлела канва повествования.

— А у тебя нет ощущения, что ты находишься в сюжете прямо сейчас? — спросила я.

— Есть, — сказал он. — Но тебе не стоит ориентироваться на мои ощущения, потому что я тот еще параноик и это чувство со мной всегда. Почему ты спрашиваешь?

— Просто задумалась о своей жизни, — сказала я.

— Считается, что сюжет не может навязать свою волю Цензору.

— Если только мои цензорские способности не обусловлены самим этим сюжетом, — заметила я.

— Хм.

— Вот именно.

Я подумала, а что, если это вовсе и не моя история, а история Морри, и начинается она как раз с момента ее похищения братом Тайлером? Ребенок, оставшийся без родителей, окруженный людьми, которые не говорят ему правду, а растят, как оружие для достижения своих собственных целей… Это, мягко говоря, история далеко не уникальная.

И если я сыграла в ней свою роль, то сейчас самое время от меня избавиться. Но вряд ли сюжет меня просто отпустит, скорее, он устроит какой-нибудь трагический поворот, и моя ужасная гибель, о которой Морри узнает намного позже, когда уже станет взрослой, станет для нее жизненным уроком.

Если, конечно, это не история о поисках и спасении похищенного ребенка, каких тоже немало.

А может быть, это и не сюжет, может быть, я просто слишком устала и забиваю себе голову совершенно ненужными сейчас размышлениями.

В дверь постучали.

— Открыто! — крикнула я, и синьор Луиджи вошел. — Еще что-то случилось?

— У меня странные новости, — сказал он. — Мы нашли мистера Пирпонта.

* * *

Это действительно было странно.

Ну, ты понимаешь, когда человек делает что-то вроде того, что сделал брат Тайлер, он старается спрятаться поглубже. «Континенталь» располагает обширными ресурсами, и теоретически может найти кого угодно, но и Пирпонт в этом мире тоже не последний человек и должен был предусмотреть несколько весьма надежных убежищ.

Конечно, его бы нашли, при должном старании и финансировании находят всех, это только вопрос времени. Но если принимать во внимание возможности одного из Пирпонтов, это время должно было исчисляться годами или хотя бы месяцами.

В крайнем случае — днями. Но я никак не могла ожидать, что это произойдет всего за пару часов.

— Он в Калабрии? — спросила я.

— Нет, — сказал синьор Луиджи. — В Японии.

— Насколько это достоверная информация? — спросил Кларк.

— Насколько это вообще возможно, — сказал синьор Луиджи. — Тридцать минут назад он заселился в «Континенталь Токио». Один. Ни девочки, ни кормилицы с ним нет.

Мне стоило большого труда не сорваться с места, и я просто схватила телефон, чтобы отыскать на сайте авиакомпании ближайший рейс в Токио.

— Я могу предоставить вам свой личный самолет, — сказал синьор Луиджи.

Черт побери, в этом мире у всех есть личные самолеты? А у меня почему нет?

— А личного телепорта в Японию у вас