Опасные манипуляции 2 - Роман Феликсович Путилов

какие-то распоряжения, и через десять минут в смотровой кабинет, где мы все расположились, сначала внесли документы больного, а потом привели самого пациента.

Ивана я узнала не сразу. Он очень похудел, даже помолодел, но из него как бы высосали жизненные силы, это была неровно постриженная, обряженная в штопанную серую пижаму человеческая кукла. Мужчина старательно рассматривал рисунок линолеума на полу, и односложно отвечал на вопросы.

Назвавшись Пановым Виктором Петровичем, на остальные вопросы, касающиеся биографии Панова, Иван отвечать отказался, сославшись на плохую память.

Когда главврач закончил опрос и вопросительно повернулся к нам, Николай, высунув язык от усердия, заканчивал заполнять какой-то бланк, затем казенным голосом задал мне вопрос:

— Гражданка Сомова, узнаете ли вы этого человека, и если узнаете, то когда и при каких обстоятельствах, вы с ним встречались?

— Да, я знаю этого человека как Старыгина Ивана Аркадьевича, проживающего… Я несколько раз видела его дома у его отца — Аркадия Николаевича.

При этих словах Иван на мгновение со страхом вскинул на меня глаза, затем вновь опустил голову, и захлопнул створки своей раковины.

— Следующий вопрос вам, гражданин Панов. У Старыгина Ивана по левым коленом иметься шрам в виде перевернутой пятиконечной звезды, следствие детской травмы, что указано в его медицинской карте из поликлиники. У вас есть такой шрам?

Мужчина в серой пижаме замотал головой.

— Задерите штанину, покажите колено.

Иван не шевелился.

— Уважаемый, мне с вами играть некогда, сейчас пригласим санитаров, и без вашего согласия посмотрим. Вам это надо?

Иван испуганно замотал головой и начал неохотно подтягивать вверх штанину ветхих брюк. Шрам конечно выцвел, но еще просматривался.

— Пояснить хотите что-нибудь, гражданин Панов?

Иван опять замотал головой.

В это время главврач выудил из конвертика в медицинской папке больного паспорт Панова Виктора, и подойдя ближе, внимательно сравнивал документ с оригиналом, после чего растерянно оглянулся на нас:

— Ну он конечно похож, но все таки видно, что человек другой. Как же так?

Николай подал доктору какую-то фотографию:

— А вот копия формы номер один из паспортного стола, тут похож, по вашему?

— Да, определенно, тут очень похож.

Дав нам в доктором расписаться в протоколе, а также пометив, что Иван от подписи категорически отказался и дав нам расписаться и под этой пометкой, Николай попросил зайти в кабинет санитара, сопровождавшего больного.

— Скажите, пожалуйста, а никто из работников не интересовался, куда вы больного повели?

Дождавшись поощрительного кивка врача, санитар пробурчал:

— Новенький этот, Снегирев, спрашивал, куда и зачем, хотел с нами пойти…

Николай вновь повернулся к главврачу:

— А можно сюда этого Снегирева и лечащего врача пригласить, пожалуйста.

— А зачем?

— Ну, доктор, мы же должны вопрос закрыть, болен этот человек или здоров.

— Ну а зачем нам санитар, соберем консилиум, понаблюдаем, комиссионно вынесем решение…

Голос Николая лязгнул металлом:

— Вы меня, конечно, извините, но вы этого человека уже наблюдали, достаточно долго. И теперь я задаюсь вопросом — почему он до сих пор находиться у вас?

— Главврач быстро пролистал папку:

— Ну вот же, служебные записки, что больной проявляет буйство, может причинить вред здоровью себе и окружающим.

В этот момент я заметила, что Иван вскинул голову, но затем вновь опустил ее.

— А подписывал служебные записки наверное санитар Снегирев — голос Николая был сладкий-сладкий, до приторности.

— Ну да, а лечащий врач визировал! Все, как положено.

— Давайте все-таки пригласим медработников, и попробуем закрыть вопрос. Только, пожалуйста, пусть Снегирев сразу сюда идет, ни в туалет, ни позвонить, ни куда не отлучается.

Главврач кивнул, санитар вышел.

Минут через десять в кабинет зашли еще два человека, молодой доктор, в красивых, затемненных очках, и невысокий мужчина, смуглый, с темными кудрями. Непонятно как, но Николай оказался сзади смуглого, цепко ухватив его за предплечье:

— Привет, уголовный розыск, собираться некогда, так с нами поедешь.

Санитар попытался вырваться, но Жемчужный, удерживая его одной рукой за одежду, второй брякнул перед носом серебристыми наручниками.

— Еще один прыжок, и я тебе к себе пристегну…

Санитар прекратил дергаться и заблажил:

— А что я сделал? Я ни в чем не виноват!

К санитару подключился лечащий врач:

— Кто вы такой? Владлен Иванович, что здесь творится!

Я подумала, что если я сейчас завизжу, это будет вполне гармонично звучать.

— Спокойно, граждане — я не знала, что Николай умеет так трубно орать: — Я старший оперуполномоченный отдела уголовного розыска Дорожного РОВД капитан милиции Жемчужный, выполняю розыскные действия по раскрытию убийства. Все необходимые документы я предъявил уважаемому Владлену Ивановичу. Если кто без моего разрешения подаст голос, обоих в наручниках везу в отдел милиции и там дальше разговариваю. Так как, вы оба подозреваетесь в соучастии в совершении убийства, в случае сопротивления применю оружие.

И установилась тишина.

— Доктор, присядьте пожалуйста, где вам удобно.

Молодой доктор ошеломленно пробормотал «спасибо» и шлепнулся на стул рядом с главврачом.

— Теперь ты, родной — палец мента уткнулся в грудь санитара: — Расскажи мне, как в отделение попал этот больной!

— Как попал? Я откуда знаю, как все попадают.

— Последнее предупреждение, еще раз соврешь, больше здесь разговаривать не буду. Вопрос — как попал в отделение этот человек?

— Я не понимаю, о чем вы спрашиваете!

— В твое дежурство поступил?

— Я не помню!

Жемчужный схватил санитара за кисть, второй рукой стукнул его по запястью, что-то взвизгнуло, и блестящее кольцо красиво охватило руку санитара. Капитан перехватил болтающее в воздухе вторую половину наручника:

— Достал меня, давай вторую руку.

— Да я, вправду не понимаю, о чем вы говорите, спрашивайте, я что помню, отвечу!

— В твое дежурство поступил?

— Кажется, в мое…

— Ты что крутишь, ты же его принимал в приемном покое, вызвался помочь!

Санитар испуганно вскинул глаза:

— Если все знаете,