Седьмая сестра - Надежда Викторовна Ожигина

Я осмотрела безмолвную парочку, сглотнула горечь и пошла мимо львов в знакомый до ужаса бальный зал, прощаясь с Элен, проходя весь путь заново, каждым жестом и шагом вспоминая тот вечер, когда жизнерадостная подруга подавала меня на стол славному вампирскому дядюшке.

Я прощалась и с той наивной Алёной, что верила подлой лярве!

Не хочу ее так называть, но слишком ярок кошмар в Бюро, когда Ленка вновь предала мою душу. Почему? Почему, почему?! Я ведь надеялась ее исцелить!

«Ленинградская» ласково вела меня за руку. Львы приветственно зарычали и едва приметно кивнули. Я мимоходом коснулась того, кому загадала новую встречу с парнем из московской подземки. Ты хорошо потрудился, котик, выполнил желание глупой девочки, только встреча не принесла ей счастья.

Я не знала, что творилось в моей голове, все плыло, как в рассветный час, когда над озером сгущается туман и мешает разглядеть берега. Я зависла в лодке между прошлым и будущим и не видела вокруг ничего, кроме молочной густой кисеи, медленно проникавшей в сознание. А где-то на дне притаился дракон. Выжидает и ухмыляется, страшный символ мести и горя, готовый обрушиться на Москву.

Смогу ли я расплатиться, если дракон выставит счет?

Никого у меня не осталось. Ни подруги, которую считала сестрой. Ни парня, в которого умудрилась влюбиться после стольких дней неверия и одиночества.

Так хотелось выдавить яд из сердца, что из зала я побежала к лифтам, совершенно забыв, что они не работают. Но гостиница с тихим шелестом раскрыла двери ближайшей кабины, хотя я не успела коснуться кнопки.

Что остается потерявшему все, чем дорожил в переломанной жизни? Наделять душой предметы и здания. Будем дружить, «Ленинградская»?

И снова беспощадная память подкинула образ Грига, как он стоял возле лифта и гладил стену, точно дикого зверя, пытаясь успокоить, вступить в контакт. Он ведь слышал голос гостиницы! Чувствовал ее гнев и боль!

Я ткнула в кнопку восьмого этажа и быстро поехала вверх под изумленно-возмущенные крики не успевших запрыгнуть внутрь постояльцев. Не хотела ни с кем общаться, даже рядом стоять в кабинке. Верила, что «Ленинградская» поможет открыть тот двухместный номер, где Григ повязал браслет на запястье. Хотелось еще раз все это представить, прежде чем вырвать занозу.

Лифт вздрогнул, двери открылись. Я сделала шаг в коридор, на мягкий, идеально чистый ковер, затканный алыми звездами.

То, что это не восьмой этаж, я услышала сразу. Совсем другая тональность. Измененная высота звука рождала незнакомую доселе мелодию.

Маленький коридорчик, живо напомнивший мне приемную партийной шишки из прошлого. Пара диванов, обитых бархатом, столик, картины на стенах. В полу – аккуратная дорожка лампочек, словно взлетная полоса. И ковер, и лампочки, и узор на обоях – все подсказывало мне направление. Подталкивало к двухстворчатым белым дверям.

Новое чувство пробилось в сознание. Невозможное чувство уместности!

Я не проникла без спросу в тайные комнаты «Ленинградской» – это она меня провела и разрешила увидеть.

Волнительно, как бывает лишь в детстве, когда открываешь коробку с подарком. А еще безопасно и радостно, словно в объятиях мамы. Такое волшебное чувство покоя, что я присела на мягкий диванчик и пять минут расслаблялась. Ничего не саднит, не болит. Не разъедает душу. Слезы больше не льются из глаз. Потому что я дома. Наконец-то дома.

Гостиница подмигнула мне лампами, дунула в лицо ветерком.

Я кивнула ей, встала с дивана и решительно распахнула двери, ведущие в неизвестность.

2

За дверями прятался просторный номер, обставленный в стиле модерн, по советским временам – с избыточной роскошью. Несколько комнат, много света и воздуха, зеркала, хрусталь, красное дерево. Дисковый телефон, крошечный ламповый телевизор, дополненный круглой линзой для увеличения картинки. Шикарно!

Спальня, гостиная, кабинет. В последнем ждал стол, номенклатурный, массивный, обитый зеленым сукном, с малахитовой чернильницей и уютной лампой. Дубовое кресло с львиными лапами, обтянутое натуральной кожей.

Легко представился его владелец: в военном френче, с золотыми погонами, с рядами орденов на широкой груди. Косой пробор, черты лица – словно вырезанные из гранита. Волевой взгляд и все такое по списку, как показывают в фильмах про советский период.

В этом кабинете решалась судьба не только пережившей войну страны – всего зарубежного мира! Вон и карта висит на стене, утыканная флажками. Правда, сложно с ходу понять, что означают все эти флажки.

Напротив стола – книжный стеллаж, от пола до потолка.

Честно, я готова была увидеть собрание сочинений Ленина, «Капитал», постановления съездов партии и прочие литературные ужасы, которые знал наизусть каждый политработник. Что-то такое в кабинете нашлось, под самым потолком, не дотянуться. Интересный подход к священным текстам, но я понимала владельца.

Потому что на нижних полках стояли сокровища настоящие: первые издания Пушкина, Гоголя, прижизненное издание Достоевского и Лев Толстой в многотомнике, переплетенном в кожу, с золотым тиснением по корешку. Вся классика русской литературы, дореволюционная роскошь, журналы, подшивки, сборники. Изумительные справочники по ботанике с дивными гравюрными иллюстрациями. «Птицы России», «Животный мир». «Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси» – мечта каждого библиофила!

А еще была целая секция с нотами! И я боялась на них дышать, перелистывая страницы. Да у меня же руки дрожали, и хотелось немедленно достать скрипку, чтобы раствориться в звуках, вымыть из сердца всю горечь, что поселилась во мне от предательства самых близких в мире людей. Музыка лечит любые раны – это я знала точно, ее магия безгранична, ее власть над миром безмерна. Ею можно подчинить и даже убить.

А раритеты, что я держала в руках, были книгами заклинаний, которые дано прочитать лишь избранным.

Моя невинная слабость: старинные пожелтевшие ноты. Я разыскивала их в интернете, на книжных развалах, блошиных рынках. Изредка удавалось добыть что-то стоящее, досоветских времен, но и цену платить приходилось немалую.

А тут несколько полок богатства! Восемнадцатый век, девятнадцатый. Поздние списки средневековых подборок с переложением под современность. Голова кружилась от счастья. Будто кто-то вручил мне волшебную лампу и джинн исполнял желания!

Но все-таки я не утратила бдительность. Не запрыгала от восторга, повизгивая как сумасшедшая. Не кинулась к скрипке в музыкальном азарте. Жизнь кое-чему научила за последние несколько дней. Провела через пытки, стыд и предательство, протащила через кровь и смерть. В мире, где исподнее лезет наружу, волшебство не дается даром. Все имеет страшную цену, тем более в Пещере Чудес.

В комнатах пустынно, но чисто: ни пылинки даже на книжных полках, паркет натерт до зеркального блеска, окна прозрачны настолько, что жутко к ним подходить.

Кто-то прибирается в тайных комнатах,