Дочь врага Российской империи. Гимназистка - Василиса Мельницкая

сословий. Талантливым, но бедным, платят стипендию. И никаких привилегий, равные условия для всех. Зачисление на лечебный факультет зависит только от знаний и уровня силы. И от желания, разумеется. Иногда и с сильным уровнем идут на бытовой.

Клавдия благоразумно заткнулась.

В библиотеку Ольга провела нас подземным переходом. Я не только слушала, но и по сторонам глазела. Дорогу запомнить не пыталась, если карта есть, разберусь. А интерьеры… достойны внимания. Зря я не интересовалась историей гимназии. Не удивлюсь, если здание это — бывшее родовое гнездо кого-то из знати. Паркетные полы, потолки с лепниной. Огромные люстры с позолотой. Стены… разные. Кое-где — каменная кладка, кое-где — дерево, но, в основном — тканевая драпировка. Позолота. Мраморные лестницы с красными ковровыми дорожками, деревянными перилами и резными балясинами. Картины — пейзажи и натюрморты. Напольные вазы в альковах. Окна большие. Иногда, внезапно, витражные. Общий стиль есть, но в границах одного помещения.

А библиотека…

Внутри донжон был полым. На единственном нижнем этаже располагались картотека и столы библиотекарей. А на стенах, вплоть до стеклянной крыши — полки с книгами.

— Э-э-э… — только и смогла я сказать, рассматривая пестрые от цветных книжных корешков стены.

— Впечатляет, да? — хмыкнула Ольга.

— А как же…

— Механизмы, летающие платформы. Внутри стены есть лестница, но она ведет на обзорную площадку.

— Поднимемся? — тут же предложила Клава.

— Как-нибудь в другой раз. И без меня, — поморщилась Ольга. — Вид красивый, но узкий лаз внутри стены… так себе удовольствие.

Книг выдали немного, однако в двух экземплярах.

— Один здесь будет, в личном шкафчике, — пояснила Ольга. — Другой домой забирайте. Пойдемте, покажу, где хранят личные вещи.

После она повела нас туда, где выдавали форму: два комплекта костюмов на каждый день, пиджак для торжественных мероприятий, два комплекта спортивной формы, купальник и шапочку для бассейна, костюм для верховой езды и обувь, соответственно.

— Из готового платья выбирать будете или индивидуальный заказ? — спросила кастелянша.

— Индивидуальный заказ, разумеется, — чуть ли ни с обидой произнесла Клава.

Уточнив ее фамилию, кастелянша вывезла из кладовой вешалку с одеждой на плечиках.

— А вы, барышня? — обратились ко мне.

— Из готового, — вздохнула я.

— Имя?

— Яромила Михайлова.

Кастелянша заглянула в свой журнал и уставилась на меня с укором.

— Что же вы меня в заблуждение вводите, барышня? — проворчала она. — У вас индивидуальный заказ. Все сшито по вашим меркам, из лучших тканей.

Пришлось прикусить губу, отгоняя непрошенные слезы. Николай Петрович продолжал заботиться обо мне и после смерти.

От примерки я отказалась. Мы с Клавдией оформили доставку, потому что тащить все самим, включая книги, да еще под дождем, не хотелось.

— Ура, девочки! — сказала Ольга, беря нас обоих под руки. — С делами на сегодня все. Пойдемте, выпьем чаю. Покажу вам кондитерскую, куда все девчонки бегают за пирожными.

У выхода нас уже ждал Бестужев. Клава чуть дара речи не лишилась, когда сообразила, кто этот парень. И окончательно затихла, когда выяснилось, что пришел он ко мне. А Бестужев, как мы и планировали, пригласил всех в кондитерскую.

Из рыбки, заглотившей наживку, Клава превратилась в муху, увязнувшую в паутине.

Глава 26

Меня не радовало, что приходится изображать девушку Бестужева. Зато он отрывался вовсю: то брал за руку, то обнимал за плечи, то лез с поцелуями. Пусть в щеку, без хамского напора, но все же. И его природное обаяние не спасало меня от легкого раздражения.

Мне казалось, что истинные эмоции получается подавить. Я улыбалась Бестужеву, делала вид, что млею от его ненавязчивых ласк. Однако он, улучив момент, шепнул мне на ухо:

— Неужели я настолько тебе противен?

Я чуть не ляпнула: «Настолько!», но вовремя спохватилась.

— А что не так?

Ольга отошла в уборную, и Клава увязалась за ней следом. Мы с Бестужевым ненадолго остались наедине.

— Ты смотришь на меня, как на мерзкую гадкую жабу, — ответил он. — Позволь заметить, ничего плохого я тебе не делал. И даже это все… — Он махнул рукой в сторону. — Не моя, а твоя идея. Я попросил тебя отказать Ольге. И больше ничего.

— Осуждаешь? — буркнула я, чувствуя смущение.

— Твое желание наказать соседку? Нет. — Бестужев смотрел на меня так выразительно, что по телу мурашки бегали. Вот умеет он… И даже привлекательнее становится, когда не изображает пылкого влюбленного. — Это твое право, Яра. И я тебя понимаю. Мне такое тоже не понравилось бы. Но нам, мужчинам, проще. Я вызвал бы наглеца на дуэль. Или попросту набил бы ему морду. Тебе сложнее еще и потому, что у твоей обидчицы есть титул.

Это я так обидела его своим взглядом, что он решил напомнить мне, что я — никто? Зря старается, об этом я не забываю. В последнее время — особенно.

— Зря ты так, — упрекнул меня Бестужев. — Мне, в отличие от многих, плевать на происхождение.

— Я опять как-то не так на тебя посмотрела?

— Если бы взглядом можно было убить… — Он усмехнулся, недоговорив. — Лицо ты держишь, но глаза тебя выдают.

Что ж, отрицать очевидное глупо.

— Прошу прощения, ваша светлость. Это… из-за меня. Ненавижу себя за то, что притворяюсь. Не выношу неискренность… в чувствах.

— Вроде бы извинилась, но и границу провести не забыла, — заключил Бестужев. — Тебе так сложно обратиться ко мне по имени?

Я отвернулась. Играть наивную провинциалку становилось все сложнее. Пусть ненамного, но Бестужев старше Яры. Они даже могли встречаться… на детских утренниках. И вести себя он будет, как старший, во всех смыслах. А мне нельзя… категорически нельзя с ним ссориться!

От необходимости отвечать меня избавило возвращение Ольги и Клавдии. Однако Бестужев не преминул одарить меня многообещающим взглядом, напоминающим, что наш разговор не закончен.

— Барышни, как насчет морской прогулки? — с нарочитой веселостью в голосе поинтересовался Бестужев. — Прокатимся на яхте, устроим пикник.

— Вчетвером? — спросила Ольга.

— Пригласим… кого-нибудь.

— Не люблю шумные компании, — поморщилась она. — И Шереметева нам не заполучить.

— Можно попытаться. Или вот… кого-нибудь вам в пару. — Бестужев сладко улыбнулся Клавдии. — Ты же не страдаешь морской болезнью?

— Я? Не-е-ет… — протянула Клава. — У тебя есть яхта?

— У отца есть, —