Кожедубов. Логистические трудности. - Денис Деф

а потом и увидел Петра Федоровича в своем кабинете, который о чем-то спорил с Изыскановым.

— Кожедубов! — взревел Петр Федорович, увидев, как я осторожно, стараясь не привлекать внимания, крадусь к своему столу мимо его двери.

— Да! — взвизгнул я, выпрямляясь по струнке после того, как меня заметили.

— Через десять минут в мой кабинет! — рассержено взревел он, крича мне и вызывая леденящий холод в поясничном отделе, после чего вернулся к своему спору с капитаном на повышенных тонах.

Видимо, за ночь случилось что-то серьезное. Было ли это что-то по моей вине, я не понимал, но голос капитана говорил, что он слишком сердитый. Подождав десять минут с чувством агонии, вызываемой по старой памяти, я на слегка шатающихся ногах вошел в кабинет, где сидел разъярённый Петр Федорович и агрессивно постукивал пальцами по крышке стола.

— Что с тобой? — осмотрев меня, спросил Петр Федорович.

— Да вот пришел, вызывали же, — замялся я на входе. — Да и новые обстоятельства…

— Садись, — указал он на стул перед собой. — Гнусов этот не раскололся, слишком сильный волшебник, — зло проговорил он, когда я сел на указанный стул.

— Возможно, он правда не виновен, — начал я неуверенно.

Глаза капитана метали молнии, того и гляди, спалили бы невзначай. Я начал приходить к выводу, что магический дар был больше проклятием, чем радостью. Каждый обладатель дара практически не контролировал свои эмоции и заводился с пол-оборота.

— Как не виновен? Улики, свидетели — все против него! — стукнув кулаком по столу, отрезая любые попытки изменить положение вещей, сказал он.

— Так новые обстоятельства же появились.

Кажется, он только сейчас вспомнил мое сообщение вчерашним вечером, и его взор прояснился.

— Так! Что там у тебя, давай сюда, — сказал он, зло сверкнув глазами.

— Вот, — я достал записную книжку и передал ему в руки.

— «Ъпэы Япощыщмув цилуэ ьпчпфшуху ь экшхкчу у ьпыопвхкчу», — прочитал он, открыв книжку. — Что за тарабарщина, Кожедубов, ты что, издеваешься? — еще больше завелся и так заведенный начальник.

— Это дневник Важнова, он зашифрован, — пояснил я.

— Вот как, — моментально успокоившись и принимая привычное мне серьезно-задумчивое выражение лица, сказал он. — И как он к тебе попал? — возвращая мне дневник, спросил он. — То есть я помню, но давай подробнее.

— Вчера ко мне пришел сын Гнусова, который по совместительству оказался подмастерьем Важнова. Падая в обморок, пацан убеждал, что отец не причем и вообще не хотел ничего такого. Он лишь просто послал его шпионить за волшебником. — объяснил я ситуацию.

— Маловато будет, — задумчиво почесал подбородок он. — Прокуров уже облизывает пороги Изысканова, требуя передать Гнусова под суд. Такое резонансное дело в карьере этих упырей слишком лакомый кусочек! — снова заводясь, начал он.

— И все же ты должен его отдать! — завопил снова вошедший в кабинет Изысканов.

— У нас новые улики, так что хрен вам! — заорал ему в ответ Петр Федорович.

— Какие? — удивленно спросил он.

— Вон у пацана дневник волшебника появился. Сынишка его стащил у мертвого, говорит, не убивали они. — Петр Федорович показал в мою сторону, где я вжался в кресло и старался максимально не отсвечивать. Все же по старому опыту, когда ругалось начальство, простым работникам следовало помалкивать и забиться куда-нибудь в угол, чтобы не попасть под горячую руку. Не хотелось так быстро закончить свою новую карьеру и, возможно, жизнь, если эти сверкающие в помещении молнии ударят слегка не туда. Да и проявлять характер, пока не зная всех раскладов, тоже не стоило, один раз это привело к печальному итогу, мордобою и угону. Не самые плохие воспоминания, но все же.

— Дневник! — взревел Изысканов, увидев у меня книжицу в руках. «Утёьхкшщм шщьуэ ьпчпфшуху ь ъщыщьйвжуч ъйэквхщч», — прочитал он, открыв одну из страниц. — Что за чепуху ты мне суешь! Я с чем к губернатору пойду?! — покраснев как рак, завелся полковник, заполняя помещение дымом, бросив мне в лицо книжку.

В какой-то момент, когда дым лизнул мой нос, я уловил тонкий аромат шашлыка.

— Что, мозги жиром заплыли, шифра не понял?! А еще полковника как-то получил! Вот иди отсюда и не мешай людям работать! Как все обстоятельства дела проясним, получишь своего убийцу на тарелке и с яблоков в заднице, а теперь вон! У нас тут важное совещание! — Махнув рукой, он создал поток ветра, который вытолкнул Изысканова и захлопнул дверь.

— А? Э? — смотрел я, хлопая глазами, пребывая в шоке.

— А? Да не переживай, я ему нужен больше, чем он мне, так что побесится и пойдет брюхо свое набивать в ресторане с кем-нибудь из своих дружков-товарищей. — Отмахнувшись, пояснил он. — Как ты понял, пока отдавать Гнусова я не намерен. Может, он и волшебник, который ловко сопротивляется, но все же мне тоже кажется, что что-то тут слишком гладко. Так что у тебя есть пара дней, чтобы доказать его невиновность, а там либо он расколется, либо прокурор добьется, и Изысканов подпишет приказ без моего согласия. Так что работай, Артемка, работай. — Улыбнувшись, закончил он.

— Понял, — ответил я и вышел из кабинета.

Я прошел за свой стол, постарался успокоиться после такого концерта. Опустив голову на сцепленные руки, начал думать, как никогда до этого не думал. Значит, Петр Федорович тоже сомневается в виновности волшебника и дал мне пару дней, чтобы все выяснить. Действовать требовалось стремительно, причем настолько, что время утекало с каждой секундой, и если я ошибся в своих поисках, то невиновный человек может оказаться на вечной каторге. Как говаривал мой наставник с первой работы: «Если обосрался — не грусти, смени трусы и иди дальше. Ошибаются все, но только чемпионы умеют вонять с достоинством!»

Первым делом я открыл папку с документами и свой блокнот, чтобы попытаться восстановить хронологию того дня по своим записям. Вначале Важнов поехал в гильдию, где закатил скандал главе. Затем он вывел из себя Гнусова и довольный отправился домой дожидаться проститутку. Любовь же приехала почти к ночи, и Важнов был еще жив, но к нему зашел неизвестный, которого тот прогнал. Затем ушла и она, поругавшись с Важновым и прихватив книгу для Величкина.