Дочь врага Российской империи. Гимназистка - Василиса Мельницкая

собрать воду, было. Но я решила не рисковать, чтобы заодно не проклясть нахальную соседку.

Когда же я, наконец, забралась под душ и намылила голову, вода исчезла из кранов. Вся — и горячая, и холодная. Пришлось обматываться полотенцем и искать Антонину Юрьевну, роняя мыльную пену. Минут через пятнадцать нервной беготни по дому, между подвалом и вторым этажом, выяснилось, что Клавдия банально перекрыла воду в трубах. Вот на это у нее мозгов хватило!

От немедленной расправы мерзавку спасло лишь то, что ее не оказалось в доме.

— Я поговорю с ее отцом, — мрачно пообещала Антонина Юрьевна.

Приведя себя и лестницу в порядок, я завтракала на кухне, наслаждаясь теплой кашей, щедро сдобренной ягодным вареньем. И плевать, что время почти обеденное.

— Не надо, — сказала я, облизывая ложку. — И договор аренды… оставьте, как есть, пожалуйста. Если не уймется, я сама с ней разберусь.

Я не стала добавлять, что у меня готов собственный план мести. Нет необходимости впутывать в это хозяйку дома.

А Бестужев приехал, как и обещал. В дверь позвонил, вежливо попросил позвать Яромилу. Вот же…

— Ты, правда, не хочешь, чтобы я участвовала в розыгрыше? — спросила я, усевшись в машину.

Приветствиями и любезностями мы обменялись на крыльце дома.

— Правда, — кивнул Бестужев.

— И хочешь, чтобы Ольга выиграла?

— Да, хочу.

Он взглянул на меня с любопытством. Наверняка, почувствовал интригу в моем голосе.

— Я нашла для вас рыжую и приезжую, — сообщила я. — Нужно обсудить это с Ольгой.

Глава 23

Любопытно, примет ли Бестужев замену, ведь по одной из версий он отговаривал меня участвовать, потому что хотел помешать Ольге выполнить условие игры. Говорить он мог, что угодно, но я предпочитала верить фактам, а не словам.

— И чем несчастная тебе не угодила? — поинтересовался Бестужев, мягко выводя спорткар на шоссе.

— Несчастная⁈ — вспыхнула я. — А я вам чем не угодила? Тем, что посмела зайти на запретную территорию? Вы так убедительно врали, что подойти к дедушке и поздороваться — не преступление!

Стало обидно. Вот так глупо, по-девичьи, будто мне, и правда, всего восемнадцать лет.

А Бестужев свернул к обочине, остановил машину и развернулся ко мне.

— Рассказывай, — произнес он тихим голосом.

Тихим, но… опасным. Таким опасным, что у меня мурашки по телу побежали. И взгляд у него потемнел, будто грозовые тучи набежали на ясное небо.

— Что? — спросила я, сглотнув.

Страх? Да, я испугалась. Слишком резкой была эта перемена. На моем месте, пожалуй, любая испытала бы то же самое.

— Кто тебя обидел? Рассказывай.

Я перевела дыхание и отвернулась. Странно, но обида лишь усилилась. От того, что забота Бестужева — мнимая? Так беспокоятся о любимом человеке, чувствуя его настроение. Но между нами нет ни любви, ни каких-то иных отношений.

И не надо! Но вести себя так, будто я что-то для него значу, некрасиво.

— Яра, ты расстроена. Ты нервничаешь. — Голос Бестужева определенно звучал мягче, однако смотреть ему в глаза не хотелось. — Ты зла на какую-то… рыжую и приезжую… настолько, что хочешь ее наказать. Я ведь прав?

Я кивнула.

— Так расскажи мне о ней.

— Расскажу. — Я упорно смотрела перед собой, избегая его взгляда. — Если перестанешь делать вид, что я тебе небезразлична.

— Ты мне небезразлична.

— С каких пор?

Я повернулась к Бестужеву. Насмешливый взгляд, кривая улыбка на губах. И как я не сообразила, что он попросту издевается?

— С тех пор, как мы познакомились, Яра.

Говорить он мог, что угодно. Меня уже отпустило. Я повелась на его провокацию, потому что Клава, чтоб ей пусто было, меня довела.

— Мы не опоздаем? — поинтересовалась я холодно. — Поезжай, я расскажу по дороге.

Он фыркнул, заводя мотор. И мне показалось, что на его лице промелькнуло… сожаление? Ну да, оно. Бестужеву не удалось продолжить игру по своим правилам.

В нескольких словах я живописала знакомство с Клавдией и ее утренние «развлечения».

— Виконтесса Домбровская? — уточнил Бестужев.

— Не подходит, потому что аристократка? — хмыкнула я. — Прости, не подумала.

— Я этого не говорил. Пытаюсь вспомнить, как она связана с баронессой Левкиной.

— Э-э…

— Вера Васильевна, — произнес Бестужев чуть ли ни с упреком. — Директриса твоей гимназии.

— А-а-а…

Откровенно говоря, это меня вовсе не интересовало. Николай Петрович не успел рассказать мне о гимназии, а Ларисе Васильевне было уже не до того.

Бестужев задумчиво постукивал пальцами по рулю, размышляя о чем-то.

— Вспомнил, — сказал он, наконец. — Граф Домбровский — двоюродный племянник троюродной сестры жены отца кузины мужа Веры Васильевны. То есть, они не родственники по крови.

— Тебе позавидовать или посочувствовать? — впечатлилась я. — Это феноменальная память или годы зубрежки?

— Сомневаюсь, что баронесса знает о племяннице, — продолжил Бестужев, проигнорировав мой вопрос. — Но даже если так, происхождение этой… Клавдии… роли не играет. Ты права, обсудим с Ольгой. Если она согласится, нужно как-то их познакомить.

— О, за этим дело не станет. Уверена, она с радостью согласится оказать услугу роду Романовых.

— Но ты не сможешь просто сказать, что Ольге требуется услуга от Домбровских, — возразил Бестужев. — Все должно выглядеть естественно.

— Разумеется, — не без сарказма согласилась я. — Тебе лучше знать.

— Ты сегодня колючая, Яра, — заметил Бестужев.

— Может, я всегда такая?

— Тем интереснее, — улыбнулся он.

Ольга назначила встречу возле кафе, но Бестужев, взяв меня за руку, уверено повел внутрь. Сегодня там было оживленнее, однако на нас никто не обратил внимания. Да и знакомых лиц я не заметила. Только Ольга ждала нас за столиком в укромном уголке, за стеной из живых растений.

— Оль, привет. Яра, присаживайся. Кофе будешь? Ты вчера так толком и не попробовала ничего.

Мягкость в голосе и вальяжность манер Бестужева откровенно раздражали. Я заставила себя улыбнуться, но ответить ему не успела.

— Неси, — велела Ольга. — Все неси. И мне тоже.

Бестужев удивленно приподнял бровь.

— Не зли меня, — попросила Ольга. — Я и без того злая. Сам привел, сам забрал. Неси уже пончики! Плевать теперь на фигуру…

— Я ей сказал, что ты — моя, — пояснил Бестужев, обращаясь ко мне.

И, подмигнув, удалился.