Темный дворецкий леди Антонии - Кира Бег

– Ах, вы уже приехали! Как хорошо, что вы так быстро!

В дверях показалась хозяйка. Богато одетая дама тяжело опиралась на трость, под другую руку ее поддерживал еще один парень – судя по ауре, точно не родственник первого, но было между ними что-то общее.

– Я еще даже не успела переодеться с прогулки. И ведь в той сумочке были украшения и кошелек, это так обидно, ах!

Дама тряхнула головой, и в ушах покачнулись бриллианты. Антония удивилась, что хозяйка, вопреки нормам приличия, надела днем драгоценный комплект. А еще мадам Клозетта явно следила за модой, она могла дать фору многим молодым горожанкам. Антония мимоходом отметила, что дама носит со вкусом подобранный парик явно от хорошего мастера. Если бы сама Антония изредка не прибегала к помощи этого аксессуара, то решила бы, что это собственные волосы хозяйки так причудливо уложены.

– Сожалею, что это произошло, – участливо кивнула Антония, бросая короткий взгляд на хозяйку.

За душой у женщины тоже не было ничего, что дало бы повод взглянуть ей в глаза и нырнуть глубже. Да, были горечи и утраты, сожаления о сделанном или несделанном, но осознанно мадам никому не вредила, а мелкая зависть и излишний эпатаж не в счет. Антония в силу многих причин и сама частенько грешила последним.

– Рассказывайте, что случилось.

Оказалось, мадам вышла на ежедневную прогулку, заглянула в булочную, купила билеты на вечернее представление механического театра и кулек конфет для своих любимцев, зашла к знакомому ювелиру, а придя домой, обнаружила, что сумочки в руках-то и нет. Хорошо, что у нее всегда припрятан запасной ключ на такой случай. От расстройства мадам Клозетта даже отказалась от обычного дневного чаепития, пропустила посиделки с подругами, а ребятам пришлось утешать ее, отпаивать успокоительным и делать ей массаж.

Во время рассказа хозяйка не забывала строить глазки Гусу, кокетничать, игриво поправляя прическу, а то и вовсе откровенно подмигивать раскрасневшемуся младшему сотруднику.

«Мальчики», к которым то и дело обращалась дама, блестя браслетами и прочими украшениями, обхаживали Антонию и хозяйку. Им деликатно подливали чай, незаметно и очень вовремя протягивали блюдца с сахаром и печеньем, подавали салфетки. Казалось, юноши были всюду, но в то же время они оставались совершенно незаметными.

Антония удивилась, что парень, открывший им дверь, то и дело касается ее руки, это было так естественно, совершенно не пошло, но при этом безумно интимно. Антония хотела возмутиться, напомнить, что она на задании, но не смогла найти, к чему придраться, – настолько мимолетно и незаметно все происходило. А еще Антония не сразу сообразила, что «любимцами», для которых мадам Клозетта покупала сладости, и есть служащие у нее парни.

– Я больше этого не вынесу, – шепнул Гус Антонии. – Буду ждать тебя в машине.

Извинившись, Гус вышел и неприятно дернулся, когда один из парней хозяйки пошел его проводить.

Прошло еще какое-то время, прежде чем Антония заполнила все необходимые опросники. И она наконец поняла, что парни – не слуги, не родственники дамы и не простые наемные работники. Они из службы эскорта.

– Ах, какие мои годы! – заламывала руки хозяйка. – Наследников не осталось, муж давно помер. Так неужели я теперь должна запереться в четырех стенах и до конца жизни оплакивать свою участь? Понимаю, что мне недолго осталось, так зачем отравлять себе последние дни? Да, мне нужна помощь, я уже не могу выйти одна в город и не справляюсь с простыми делами. Но почему я должна терпеть рядом понурых врачей или глупых служанок? К тому же разве эти вертихвостки смогут помочь мне подняться по лестнице или донести сумки из магазина? Мне нравится видеть рядом красивые лица, нравится получать комплименты. В конце концов, я женщина и хочу и дальше себя ощущать красивой!

Антония не нашла что ответить. Образ жизни дамы явно выбивался из привычных норм и устоев, но она никому не вредила и свое мнение окружающим не навязывала, просто жила, как ей хотелось. Так что же в этом плохого? Мелькнула и пропала мысль, что в старости сама Антония предпочла бы стать такой вот мадам Клозеттой, чем чопорной, вечно недовольной старухой, которая читает окружающим нотации и лезет в чужую жизнь.

– Спасибо за показания, мадам Клозетта, – убирая листы в тонкую пока еще папку, поблагодарила ее Антония. – Хорошо, что вы обратились к нам сразу, по горячим следам мы обязательно найдем пропажу. Если вспомните еще что-нибудь странное или необычное, что привлекло ваше внимание, обязательно сообщите, это поможет делу.

– Мадам Клозетта, к вам посетитель. Это из ювелирного магазина, – с поклоном обратился к даме один из ее «мальчиков».

На пороге возник мальчишка в форме сотрудника известного ювелирного магазина и с поклоном и извинениями протянул хозяйке забытую на прилавке сумку. Дама разохалась, один из «мальчиков» озадаченно почесал макушку – похоже, по магазинам сопровождал даму именно он, и именно он не уследил, что рассеянная хозяйка забыла вещь прямо на прилавке.

Антония захлопнула папку и под шум и причитания удалилась.

* * *

– Ну что, нашлась пропажа? – чуть пренебрежительно бросил Гус, подпирающий дверцу служебного автомобиля.

– Да, а откуда ты…

– Да так всегда. Она что-нибудь где-нибудь забудет, поднимет панику, а стоит нам приехать, как все находится. И ложный вызов не пришьешь, ведь пропажа действительно была, и тот же самый продавец мог не вернуть сумку, а припрятать ее куда-нибудь и себе забрать.

– И почему же так не делают? – садясь на пассажирское кресло, поинтересовалась Антония.

– Слишком хорошо знают эту мадам в городе. С ней выгоднее дружить – она такие чаевые оставляет, что никакая пропажа сумки их не окупит. Владельцы магазинов это понимают и стараются с ней не ссориться… Ну что, в отдел или сначала заедем куда-нибудь пообедать? – с надеждой посмотрел на Антонию младший сотрудник.

Подумав, Антония согласилась на второй вариант, и спустя всего десять минут они уже сидели в недорогой, но вполне приличной таверне и изучали меню.

Внезапно дар словно взбунтовался. Антония резко обернулась, но не смогла понять, от кого пришла волна направленной на нее ненависти. Не просто злость или раздражение, а буквально готовность убить.

– Что-то случилось? – оторвался от меню Гус.

– Ты не обратил внимание, кто-нибудь сейчас выходил? Кто зашел в зал последним? Никого подозрительного не видишь? Ты в городе дольше меня, может, видишь