С тобой и навсегда - Алексей Птица

Женевьева. Я люблю вас и надеюсь, что вы это уже давно поняли. Я приехал сюда с одной целью — просить вашей руки у вашего отца. Всё остальное для меня неважно. Я не знатен, но готов идти вперёд, я не богат, но готов добиться большего, я не имею высокого статуса, но приложу все силы к его обладанию. Я всё сделаю ради вас, Женевьева!

С минуту девушка буравила меня испытующим взглядом, пытаясь проникнуть в мои мысли. Не знаю, удалось ли ей это или нет, но она кивнула и ответила.

— Давайте оставим эту тему и продолжим знакомство с моим имением.

— Как скажете, Ваше сиятельство, — покорно согласился я, ощутив в себе моральную опустошённость.

Женевьева это сразу почувствовала и сказала.

— Не стоит отчаиваться, барон. Не всё так плохо, как вы думаете, а может даже очень хорошо, но я не обязана вам об этом говорить сама, вы это поймёте позже, а пока делайте, как вам велит ваша совесть и ваше мужество, и получите за это достойную награду. Всё зависит от мнения отца, и я надеюсь, что вы приложите достаточно сил для того, чтобы благотворно повлиять на нужное вам решение с его стороны.

— Я буду надеяться и делать всё ради вас, Женевьева.

— Да, это правильные слова, барон. Надеяться и делать, без надежды нет дела, а без дела — нет надежды. А теперь, раз мы осмотрели всю оранжерею, приглашаю вас осмотреть наш прекрасный флигель.

Глава 9

Ужин

С Женевьевой по имению мы ходили ещё примерно два часа, и всё это время меня не покидало ощущение, что за нами внимательно наблюдают, так как вблизи всегда находился кто-то из прислуги. Иногда это могла быть горничная, иногда гувернантка, изредка дворецкий или кто-то из охраны, вынужденно нанятой графом, но мы всегда находились в зоне прямой видимости у незнакомых мне людей.

Не сказать, что меня это очень сильно напрягало, но свои выводы я сделал, да и особо не удивлялся. Возможно, на месте родителей Женевьевы я бы тоже так поступил. К концу нашей прогулки мы почти выяснили все нюансы общения, и я стал вести себя в обществе Женевьевы более расковано, и в то же время понял необходимые правила этикета.

Конечно, я их и до этого знал, но самые простейшие, в основном те, что приняты в среде мещан или обычного дворянства, а не аристократов, и сейчас понял для себя достаточно из того, что знала и выполняла Женевьева, не всё, но очень многое.

Мы расстались с Женевьевой в гостиной, и я отправился к себе в комнату, а она по своей надобности, не знаю, уж, куда. Ужин, судя по часам, состоится поздний, так как хозяин дома приезжал не раньше семи вечера и уже знал, что к ним пожаловал «дорогой» гость. Так оно и случилось, и на ужин меня вызвали ровно без пяти минут восемь вечера.

* * *

Граф Васильев знал, какой гость ждёт его сегодня дома, и по этому поводу испытывал самые противоречивые эмоции. Сам он не желал себе в зятья барона Дегтярёва, но понял желание императора и догадывался, чем оно вызвано, но сам по себе факт, что он окажется первопроходцем среди аристократов в этом вопросе, его совсем не радовал.

Конечно, счастье дочери дорогого стоило, но и место, которое она из-за этого займёт, не могло не заботить его, а в бароне Дегтярёве он совсем не был уверен. Можно сказать, что в некотором смысле он его даже опасался, слишком непонятен и непредсказуем оказался юноша. А для дочери хотелось более высокородного мужа и более перспективного. Дегтярёва он считал форменным выскочкой, если не хуже, возвышение которого произошло только благодаря прихоти императора.

С таким зятем о перспективах влияния на другие аристократические семейства думать глупо, разве что только предъявлять им ультиматум или действовать через третьих лиц, но этого ему не хотелось, слишком мелко. Не встречаясь с Женевьевой, граф решил переговорить сначала с женой, пока прислуга накрывала стол для позднего ужина, и уже после разговора с ней принять окончательное решение.

— Ну, как наш гость, дорогая?

— Как ты и предполагал, робок, но безрассуден, и сразу говорит то, зачем, собственно, и приехал.

— Что, сразу попросил руку нашей дочери или отделался простым намёком?

— Нет, то есть да, и в то же время нет.

— Как это, Наталья, объясни⁈

— Он просил у меня разрешения встречаться с нашей дочерью, только и всего!

— Пока только встречаться?

— Да, а что он ещё мог попросить? Сразу жениться? Это абсурд! Даже самые нетерпеливые юноши из благородных семейств на это не решатся.

— Он не из благородных.

— Он из благородных, только отец его имел не наследуемое дворянство, что уже является показателем статуса его семьи, а вот юноша, сам того не желая и не задумываясь, смог получить себе наследуемое. Так что, в этом плане он очень перспективный юноша, дорогой, и не стоит отметать данный факт.

— Хорошо, а может, он и прилагал все к тому усилия, чтобы жениться на Женевьеве? Я так не думаю, просто предполагаю. Ну и дальше, что ты у него узнала?

— Гм, даже не знаю, что и сказать. Он довольно богат, кстати.

— Тысяч десять злотых?

— Двадцать.

— Неплохо для юноши.

— Бережлив.

— Бережлив⁈ Гм, совсем неплохо.

— Не имеет родственников.

— Гм, это ты на что намекаешь?

— На то, что его легко принять в свою семью, и за ним потом не потянется ворох его дальних и близких родственников, которые станут кричать на каждом углу, что они породнились с графьями Васильевыми и теперь им сам чёрт не брат.

— Гм, об этом я даже не думал. Хотя, вспомнил! Император как раз говорил о том, что барон Дегтярёв сирота и его может усыновить любой из графов, а он это будет только приветствовать и одобрит.

— Вот видишь, и я так подумала, так что, с этой стороны он выгодная партия для Женевьевы — минимум неожиданностей.

— Да, согласен. Что-то ещё?

— Он удачлив и по-настоящему боевой офицер, вернее, теперь уже почти офицер. Он опять получил ранение, причем при весьма печальных для любого другого обстоятельствах. Тем не менее, он выжил и даже спас нескольких человек, которых, внимание, дорогой! Которых ему поручили охранять.

— Вот даже как…

— Да,