С тобой и навсегда - Алексей Птица

— Да.

— Хорошо. Значит, вы участвовали в штурме?

— Да.

— Очень интересно узнать все подробности, надеюсь, вы их расскажите нам за обедом и ужином.

— Безусловно.

— Вас наградили?

— Нет, я выполнял свой долг, ничего героического не совершил, и не знаю, как оценит мои действия мой командир.

— Но у вас есть награды за прошлые ваши заслуги?

— Да, орден Анны четвёртой степени «За храбрость» и орден «Белого орла».

— Прекрасные награды, особенно вторая. Вы знаете, что она сразу даёт наследуемое дворянство и титул?

— Нет, не слышал, я же и так его получил, только немного раньше.

— Да, тем не менее, император крайне редко награждает кого-либо данным орденом.

— Не знал.

— Теперь знайте. Это знак особого расположения императора, и я не могу отказать человеку, получившему его расположение и принявшему участие в судьбе моей дочери, во встрече с ней. Вы меня понимаете?

— Да.

— Расскажите мне о своём материальном положении, раз уж разговор неожиданно для всех подошёл к этому вопросу. Счастье моей дочери не должно омрачаться нуждой и нищетой, даже в намерениях.

После этих слов мысли смешались у меня в голове, выдав одно-единственное желание — ковать железо, пока оно горячо.

— Я продал родительскую квартиру за восемь тысяч злотых, десять тысяч я получил от императора, и ещё мне выдали большую премию от компании дирижаблей. У меня повышенная стипендия, и я не помню, сколько точно, но у меня на счету есть около двадцати тысяч злотых.

— Вот как? Не ожидала! Хорошая сумма для барона, особенно если она получена законным путём и своими собственными силами. Кроме того, орден «Белого орла» прибавит вам значительно жалованья после окончания академии, да и пенсия станет больше, дай вам Бог до неё дожить. Да, и я слышала от мужа, что о вас есть самые лучшие рекомендации, так что я могу быть спокойной за свою дочь при общении с вами, не так ли, барон?

— Да, Ваше сиятельство! Я никогда не вращался в высших кругах и не думал, что придётся, поэтому прошу у вас заранее прощения, за то, что плохо знаю этикет.

— Это как раз понятно. А вас не пугает разница в титулах, барон?

— Пугает, но я стану добиваться большего.

— Что ж, весьма самоуверенно, и в то же время похвально. Сейчас я позову дворецкого, и вас отведут в подготовленную комнату, где вы и будете жить всё это время. Надеюсь, она вам понравится. Дальше вам покажут наше имение, после чего мы вас ждём к обеду, где надеемся услышать ваши рассказы, как участника штурма Кроншлота.

— Благодарю Вас! — я встал и слегка поклонился.

— Пока не за что, барон. Ступайте, посмотрите вашу комнату.

Графиня взяла со стола бронзовый колокольчик и сильно потрясла им, вызвав переливчатую трель, через десяток секунд вошла горничная и присела в почтительном жесте.

— Мария, позови Александра Максимовича, пусть он отведёт барона Дегтярёва в назначенную ему комнату.

— Слушаюсь!

Через пару минут явился дворецкий и проводил меня в предназначенную комнату. Небольшая и светлая, с хорошей мебелью и парой картин на стенах, изображающих лесные пейзажи, она мне очень понравилась. Мне показали, где умываться, где находится туалет, где можно принять ванну и как пройти в столовую, остальное всё мне должны показать хозяева лично, по ответам дворецкого. Да мне это только лучше.

Пока я осваивался, подошло время обеда, о чём меня заранее оповестили. Вещей у меня с собой имелось немного, но всё же я смог переодеться в гражданский костюм, который мне любезно погладили, и в назначенное время явился на обед.

За большим столом сидели опять только графиня и Женевьева, и хоть у неё ещё имелся старший брат, но он жил уже не с ними, а где точно, я не знал. На обеде никто не задавал мне никаких вопросов, все только чинно ели и пили. Алкоголя на столе не имелось, лишь прохладительные напитки или чай, но мне и не хотелось ничего крепкого.

Женевьева зыркала на меня иногда глазками, которые почему-то смеялись, хотя мне лично было не до смеха. Лицо графини не выражало никаких эмоций, кроме вежливости и холодности, хотя буквально пару часов назад я наблюдал у неё целый калейдоскоп чувств, сейчас же она была крайне сдержанна. Я же был напряжен до такой степени, что думал, лопну, однако постепенно вкусная пища расслабляла меня, да и графиня не ставила меня в неудобное положение и делала так, чтобы я не напрягался лишний раз.

Прислуга, подававшая обед, старалась казаться ненавязчивой и незаметной, и хоть тёплой и дружеской атмосферы не получилось, но я на это и не рассчитывал, учитывая двусмысленность своего положения. Мне мучительно хотелось постоянно смотреть на Женевьеву, а в голове билась одна единственная мысль: «А не попросить ли её руки напрямую у матери? Хотя у матери спрашивать невместно, просить руку дочери принято только у отца».

Но всё когда-нибудь заканчивается, подошёл к концу и обед. Налив себе в стакан лимонного напитка, я стал запивать им воздушное пирожное, поглядывая при этом на Женевьеву, чем вызвал неудовольствие графини.

— Надеюсь, обед вам понравился, барон? — спросила она меня.

— Обед выше всяких похвал, Ваше сиятельство!

— Хорошо, а теперь мы с дочерью хотели бы услышать в подробностях рассказ о ваших очередных приключениях. Да, простите, вам нужно поменять повязку на руке?

— Нет, эта царапина, она уже заживает, а вечером я сам наложу на неё мазь и заново перевяжу.

— Хорошо, горничная принесёт вам чистые бинты, рассказывайте, мы все во внимании.

Я и принялся рассказывать, опуская многочисленные детали. Закончив свое длинное повествование, я резюмировал.

— А вообще, мне проще всё показать один раз, чем рассказывать несколько часов.

— Да, маман, барон же обладает даром, позволяющим ему показывать всё, как в кино.

— Я знаю, дорогая, но забыла об этой особенности нашего гостя. Я подумаю, как лучше использовать эту вашу способность, барон. Вечером приезжает мой муж и отец Женевьевы граф Васильев, вот ему такое проявление вашего дара окажется кстати.

— Как скажете, Ваше сиятельство.

— Ну вот, а сейчас Женевьева покажет вам наше имение, оно большое, так что показ займёт у вас почти всё время до ужина.

Женевьева тут же вспорхнула со своего места и выжидательно посмотрела на меня. А я что? Я готов гулять